— Тень Любви продолжает смотреть этот фильм, — сказала Барбара.
Снизу, из телевизора, доносился шум стрельбы.
— «Зулусы», [23] — сказал Ворон. — Большое сражение в Африке, сто лет назад. Он говорит, что это было даже лучше, чем с Кастером.
Барбара встала и спустила воду, пока Сэм вытирался полотенцем.
— Это конец? — тихо спросила она, когда они возвращались в спальню.
Мужчина понял, что она имеет в виду, но сделал вид, что даже не догадывается.
— Конец?
— Только не нужно лгать. Ты умрешь?
Он пожал плечами.
— Тень Любви в этом уверен.
— Значит, так и будет, — сказала Барбара. — Если только ты не уедешь. Прямо сейчас.
Сэм покачал головой.
— Я не могу.
— Но почему?
— Дело в том, что другие люди погибли. Если придет моя очередь, а я не стану сражаться, получится, что я повернулся к ним спиной.
— У тебя есть пистолет?
— Да.
— И все это совершенно необходимо?
— Да. И почти необходимо, чтобы мы… умерли. Народу нужны такие истории. Ты знаешь, когда мы были детьми, я знал людей, которые сражались вместе с Безумной Лошадью. Кто жив сейчас, чтобы поговорить с детьми? Они знают одни легенды: о дилерах, продающих наркотики…
— Значит, ты решился?
— Нет, конечно. Нет, — признал Сэм. — Когда я размышляю о смерти… Я не могу об этом думать. Я еще не готов.
— К этому нельзя приготовиться, — сказала Барбара. — Я посмотрела на себя в зеркало на дверях… — Она затворила дверь в спальню, и высокое зеркало отразило двоих немолодых людей, глядящих в него. — И увидела старую женщину, сморщенную, как прошлогодняя картофелина. Синий чулок: сутулая, вся седая. Но я чувствую себя так, словно мне восемнадцать. Я хочу выйти из дома и пробежаться по парку, чтобы ветер развевал мои волосы, хочу кататься по траве с тобой и Аароном, хочу слушать, как он говорит глупости, пытаясь забраться мне под юбку… но я не могу, потому что я стара. И я умру. Я не хочу быть старой и не хочу умирать, но все будет именно так… Я не готова, но когда придет время, я намерена сделать это достойно.
— Я рад, что мы поговорили, — сухо сказал Сэм. — Ты меня подбодрила.
Она вздохнула.
— Да. Теперь я вижу, что ты воспользуешься пистолетом, когда придет время.
Тень Любви расхаживал по комнате.
Сэм спал, положив голову на правую руку Барбары, его дыхание было глубоким и спокойным, но она слышала, как Тень Любви, не останавливаясь, мечется взад и вперед. Он включил телевизор, потом выключил — и снова включил. И продолжал ходить. Он всегда так себя вел.
Почти сорок лет назад Барбара жила рядом с Рози Любовью, тогда она и познакомилась с Воронами. Они были радикалами, курили сигареты и пили по ночам, вели беседы об УДИ [24] и ФБР и о том, что происходит в резервациях.
Когда родился Тень, Барбара была его крестной матерью. Перед ее мысленным взором возник мальчишка в дешевых шортах и слишком тесной полосатой рубашке, который шагает по городским тротуарам и оценивающе смотрит на окружающий мир своими бледными глазами. Даже в детстве в нем чувствовался огонь. Он никогда не был самым крупным парнем в квартале, но никто из подростков не решался с ним связываться. Тень Любви всегда был наэлектризован, более того, безумен. Барбара любила его, как собственного ребенка, и сейчас, лежа в своей постели, слушала, как он ходит по комнате внизу. Она посмотрела на часы: без двадцати пяти четыре, а потом снова заснула.
Утром Барбара обнаружила, что он спит в большом кресле в гостиной — когда-то она называла его ловушкой для мужчин. Она на цыпочках прошла на кухню, но Тень Любви бросил ей вслед:
— Только не надо красться.
— Я думала, ты спишь, — сказала Барбара, останавливаясь в дверях.
Он уже успел подняться, и падающий из окна свет окружил его темную фигуру ореолом.
— Да, я немного поспал. — Он зевнул и потянулся. — У тебя есть кабельное телевидение?
— Некоторое время я его смотрела. Но потом потеряла интерес и отказалась от подписки.
— А если я дам тебе денег, ты сможешь снова его подключить? Эйч-би-оу, «Синемакс» или «Шоутайм». Или даже все сразу. Когда нас начнут разыскивать всерьез, мы окажемся запертыми здесь, как в клетке.
— Я им сегодня позвоню.
После завтрака Барбара взяла стул, полотенце, ножницы и подстригла Сэма и Тень Любви. Аарон сидел и с интересом наблюдал, как темные пряди падают им на плечи и на пол. Он сказал, что старики теряют силу, когда им отрезают волосы.
— Мой член в полном порядке, — проворчал Сэм. — Спроси у Барб.
Он попытался похлопать ее по мягкому месту.
Она увернулась, и Тень Любви вздрогнул.
— Осторожнее! Не отвлекайся, ты воткнешь ножницы мне в ухо, — мрачно сказал он.
Когда Барбара закончила, Тень Любви надел ковбойскую рубашку с длинными рукавами, темные очки и бейсболку.
— Я по-прежнему похож на индейца?
— Избавься от темных очков, — посоветовала Барбара. — Твои глаза почти голубые. Ты похож на загорелого белого человека.
— Мне бы не помешали документы, — сказал парень, бросив очки на кухонный стол.
— Подожди минутку, — сказала Барбара, поднялась наверх и вскоре вернулась с потрепанным мужским бумажником. — Это моего брата, он умер два года назад.
Водительские права никуда не годились. Брат был на четыре года старше Барбары, лысым и довольно толстым — ничего общего с Тенью Любви. Даже отвратительная фотография на правах не помогла.
— Остальное подойдет, — сказал он, просматривая другие документы.
У Харольда Гоу имелись кредитки «Амоко», «Виза» и местного отделения банка, пропуск служащего «Ханиуэлл», [25] карточка социального страхования, права на вождение яхты, билет кредитного союза, полис «Пруденшл», [26] две старые лицензии на рыбную ловлю и еще какие-то потертые бумаги.