Дом состоял из одной большой комнаты и крохотной кухни. Узкой, словно шкаф. И еще была застекленная веранда. А главное – туалет, в который не нужно бежать на улицу, а только пройти дальше по сеням.
– Стася! Чайник уже вскипел. Есть зефир. Есть колбаса вареная. Ее можно даже пожарить. Черт, я масло подсолнечное забыл купить. Ты что молчишь? Ты что там, провалилась?
Вполне уместное замечание. Он‑то на улице облегчился. Мальчишки так удобно устроены.
Теперь остается ждать. По мнению Кирилла, скоро приедет хозяин дома и увезет нас в безопасное место. С этой успокоительной мыслью мы завалились спать.
Ближе к рассвету, когда по деревне заорали сердитые коровы и их хозяйки, к дому подъехали две машины.
Первой проснулась я:
– Кирилл. Там кто‑то приехал!
Мы осторожно выглянули. И тут же отпрянули от окна. Рядом с забором торчал ментовский уазик. И еще одна внедорожная машина.
– Дядя с архаровцами. Там за туалетом есть второй выход. На щеколду закрыт.
Наспех натягивая на себя одежду, мы тихо прокрались к сортиру. Сбоку от него оказался проход, в котором хранились уложенные дрова. А за ними низкая дверца. Через которую мы сиганули наружу. Перед нами открылся туманный вид на запущенный огород. Засеянный преимущественно высоченным сочным репейником. А за ним – лес. В котором было наше спасение.
Пригибаясь, мы пробежали сквозь дрянные колючки и припустили по мокрому лиственному подлеску. По‑моему, это был ольшаник. Но вскоре начались елки и березы. Бежать стало гораздо легче.
– Вот дерьмо. Как они узнали? И какого черта сюда приперлись? – приговаривал Кирилл.
Я неслась следом, едва уворачиваясь от хлестких мокрых веток. Перепрыгивая канавы, наполненные коричневой стоячей водой. Поскальзываясь на спрятавшихся под травой камнях. И перескакивая через упавшие стволы деревьев.
Кирилл не собирался останавливаться. Хотя мы отбежали на порядочное расстояние. Я жутко запыхалась, просто задыхалась с непривычки. И сердце так колотилось, что слышно было, как оно стучит о грудную клетку.
– Я больше не могу. Стой!
Кирилл оглянулся, оценил мое состояние и затормозил.
– Давай вернемся обратно. Посмотрим, что они станут делать? Мы же не знаем, куда теперь бежать.
Подумав, Кирилл принялся мне возражать:
– Стася. Они сразу поймут, что мы только что там были. Там везде наше барахло валяется. Они начнут нас искать. Или в доме спрячутся, типа засады устроят. А нам это надо?
– Но если приедет твой художник, он их прогонит. Это его дом!
– А они скажут, что мы опасные рецидивисты, и подключат местную милицию.
– Это вряд ли. Твой дядя вовсе не дурак. Ты посмотри на нас – какие мы преступники?
– А что ж он с ментами приехал?
Немного поспорили и повернули обратно. И вскоре убедились, что идем куда‑то не туда. Давно пора показаться деревенским крышам. А их не было. Как не было и просвета, который означал край леса. Вокруг нас плотной стеной толпились удручающе одинаковые деревья. Дело принимало неприятный оборот.
– По‑моему, нам направо, – с сомнением в голосе предположил Кирилл. – Жаль, солнца нет. Хоть я не помню, как по нему ориентироваться. Ты случайно не знаешь?
– Если оно было слева, то возвращаться надо так, чтобы справа. Но раз его все равно нет, то какая разница?
– Будем надеяться на лучшее. Скорее всего, заблудиться мы не могли.
К полудню мы окончательно поняли, что все‑таки заблудились. У меня от страха жутко заболел живот.
– Ура! Я что‑то успела прихватить с собой! Какого лешего я сунула себе в карман полрулона туалетной бумаги, ума не приложу. Лучше бы пожрать взяла. Или мобильник. Но бумаге я в тот момент обрадовалась сильно.
– Я, пока ты там лес удобряла, нашел симпатичный ручей. Так что можно попить.
Вода была очень кстати. Она была чистая. И вкусная.
– Когда мы удирали, то я ничего похожего на ручей не перепрыгивала.
– Куда он течет? Куда они вообще текут? Предположим, впадают в реки. Или в озера. Значит, надо идти за ним. Правильно?
Я согласилась за неимением лучшего предложения. И мы побрели рядом с ручьем. Который пока не думал никуда впадать. Зато мы всегда могли из него попить сколько угодно.
– У тебя должны быть спички. Мы когда ночью ключи искали, ты их в карман сунул.
Кирилл устроил привал. На крохотной, но вполне приятной полянке. На которой почти не было комаров и слепней. Зато оказалось немного зрелой земляники.
Пока я рвала ягоды, делая из них букет, Кирилл выпотрошил свою и мою куртки. Раз мы заблудились, надо знать, что у нас есть для выживания. Полезного обнаружилось трагически немного. Кроме туалетной бумаги и спичек мы являлись владельцами одного невразумительного ножика, лейкопластыря, носового платка, ключей от городской квартиры и денег, от которых пока толку было ничтожно мало.
– Если по‑честному, то у нас нет ничего полезного, кроме спичек и ножа.
– Скушай, мальчик, ягодку, – пропела я и подарила Кириллу собранный букет.
– Налапопам.
Детское словечко напомнило мне про Митьку. Который сейчас наверняка вместе с папой принимает солнечные ванны и объедается мороженым. Мне снова стало грустно.
Когда мы немного отдохнули, то решили продолжить путешествие по течению ручья. Надеясь, что когда‑нибудь доберемся до дороги или жилья. По мнению Кирилла, народ селится с видом на водоемы. У меня собственного мнения не оказалось. Я видела пару раз в кино, как горожане попадают в дремучий лес и не знают что делать. Но в этих фильмах для меня было мало интересного, кроме того, там всегда всех спасали опытные взрослые мужчины. Кирилл на них был мало похож, но он вел себя спокойно и уверенно.
Я решила не волноваться.
– Если повезет, можно выйти на высоковольтку. Или еще на провода какие, – с оптимизмом успокаивал меня Кирилл. – Ты по сторонам поглядывай, а то вдруг я просмотрю.