Посетительница сделала жест в сторону коридора:
— Мне надо привести себя в порядок. Разрешите воспользоваться вашим туалетом?
Администратор опасливо посмотрела на входную дверь, будто ожидая, что оттуда появится кто-то еще.
— О Господи, одним мытьем не обойдешься…
Она вернулась в служебное помещение и почти сразу же вышла с аптечкой в зеленом чемоданчике.
— Держите. Думаю, тут есть все, что нам нужно.
Девушка поставила чемоданчик на стойку и приподняла крышку. Внутри оказались бинты, пластырь, английские булавки, антисептический крем и ножницы с тупыми концами.
— Туалет вон за той дверью. Смойте кровь, и мы вас подштопаем.
— Спасибо.
Она с трудом открыла дверь в туалет — пружина была очень тугая, — и в нос ударил неприятный запах. Стоя перед зеркалом, она со страхом взглянула на свое лицо. Правый глаз распух и наполовину заплыл, бровь рассечена, на щеке запеклась кровь. Свежая капля крови вытекла из раны и повисла на реснице.
Диспенсер туалетной бумаги опустел, в кабинках бумаги тоже не было. Наконец на крыше сливного бачка нашлась стопка салфеток.
Через пять минут она вышла в холл, прижимая рукой бровь.
— Кровь никак не останавливается.
Консьержка нахмурилась, сочувствуя:
— Это клиент вас так?
— Что, простите?
— Клиент так вас разукрасил?
Зазвонил мобильный. На экране высветилось имя мужа. Она выключила телефон и бросила его обратно в сумочку.
— Джефф. Мой муж.
От этого признания на глаза навернулись слезы.
Женщина смягчилась:
— Дайте-ка я посмотрю, что у вас с глазом.
— Правда, не стоит. Я сама справлюсь.
Но консьержка уже внимательно осматривала рану.
— Одну минуту.
Она обработала рану антисептическим кремом и свела края с помощью специального пластыря.
— У меня в служебке есть лед. Надо приложить, чтобы опухоль спала. И вам, похоже, не помешает глоток горячего кофе. Меня, кстати, зовут Донна.
— А меня Фиона. Спасибо за сочувствие.
Служебка выглядела такой же обшарпанной, как и все остальное, но стулья были мягкие, а кофе — горячий. Как только Фиона села, ее решимость вернуться в машину сразу же улетучилась. Она достала из сумки пачку сигарет и протянула ее Донне.
— Угощайтесь.
Она поднесла зажигалку к сигарете Донны, потом к своей, глубоко затянулась и откинулась на спинку стула. Донна торопливо обернула пакет со льдом бинтами и передала ей. Фиона невольно подумала, что такая забота — не просто сочувствие.
— С вами тоже бывает?..
И снова испуганные глаза, полные тревоги.
— Как вы догадались?
Донна сразу же поникла и съежилась. Наверное, привыкла к тому, что окружающие догадываются о ее беде, хоть она и делает вид, что все в порядке.
— Так помогают сестре по несчастью…
— Бывшей сестре… — Прозвучало это неубедительно. — Да, и меня не миновало, однако сейчас все в прошлом. Теперь я с хорошим человеком.
Донна говорила не просто с напором, а даже вызывающе.
— Очень рада за вас.
— А вы? Давно это длится?
Фиона отвела взгляд и, отняв пакет со льдом ото лба, начала переворачивать кубики другой стороной.
— Последние несколько лет время от времени случается.
— Время от времени? Но все чаще и чаще?
Фиона снова прижала лед ко лбу и закрыла глаза. Все чаще и чаще? Честно говоря, она не знала, что ответить. Дни сливались в один бесконечный кошмар.
— У него очень ответственная работа. А потом он чувствует себя виноватым.
— То есть когда протрезвеет?
Фиона открыла глаза, удивленная точностью догадки.
В голосе Донны слышалась ярость.
— На следующее утро им всегда жаль. Только длится это недолго… Бегите, пока не поздно!
Фиона снова закрыла глаза, но все равно по щекам ее покатились слезы.
— Легко сказать. Я прожила с ним почти двадцать лет. Мне больше некуда идти… Ладно, пора домой. Он к тому времени будет уже спать. Мне ничего не угрожает.
— Он не вернется, — тихо проговорила Донна.
— О чем вы?
— Человек, за которого вы вышли замуж. Вы надеетесь, он когда-нибудь вернется?
Фиона представила мужа, каким он был в те годы. Подтянутый, с копной густых волос, он работал нормировщиком в строительной компании. А во что превратился? Лысый, обрюзгший, с опухшей от постоянного пьянства рожей. Раньше рядом с ним Фиона чувствовала себя защищенной, а теперь он стал главной угрозой ее жизни.
— Его больше нет. — Донна положила руку ей на плечо. — Сегодня не стоит возвращаться. Переночуйте здесь. У нас много свободных комнат.
Фиона горько усмехнулась:
— У меня нет денег.
— Ну и черт с ними, с деньгами.
— Не хочу, чтобы вы рисковали работой. А если ваш менеджер узнает?
Донна улыбнулась:
— Ночью я сама себе менеджер. Если уйдете до семи утра, когда приходит дневная смена, то никаких проблем.
Фиона недоверчиво осмотрелась.
— А кто хозяин мотеля?
— Какая-то крупная фирма с офисом в Лондоне. Я их никогда не видела. Мотель построили к прошлогодним Играм Содружества, и с тех пор он тихо загнивает. Прошу вас, не надо к нему возвращаться. Все сразу же начнется по новой.
Фиона вздохнула:
— Если я останусь здесь на ночь, это ничего не даст. Только разозлит его еще больше. Рано или поздно мне все равно придется ехать домой.
— Зачем? У вас там остались дети?
Фиона яростно тряхнула головой. Сейчас она не в силах говорить об этом.
— Так в чем же дело? Уходите!
— Я думала об этом, — выговорила она, глядя в пол. — Только куда я пойду?
— Сейчас отдыхайте, а завтра я дам вам адрес. Есть место, куда можно в таких случаях обратиться. Там вы будете в безопасности.
— Вы имеете в виду убежища для женщин? Но это же для…
— Для женщин, которых бьют мужья, — докончила за нее Донна. — Женщин из любых слоев общества, любых возрастов. — Она понизила голос до шепота: — Таких же, как вы.
Донна поднялась и достала из буфета бутылку бренди. У Фионы от вожделения все внутри свело.
— Вам не повредит, — заметила Донна.
Стараясь не выдать нетерпения, Фиона смотрела, как золотистая жидкость с бульканьем льется из бутылки в подставленную чашку. Исполненная благодарности, она отхлебнула глоток, и слезы снова покатились по ее щекам.