Рик вынул кассету и посмотрел на наклейку.
— Тут записаны ровно сутки: с шести утра до шести утра.
— Значит, нам нужна следующая. Как всегда!
Рик указал на телефонный номер на наклейке.
— Ничего страшного. Я позвоню. — Он достал мобильный и набрал номер. — Могу я поговорить с Кристиной?
Короткая пауза.
— Алло, Кристина? Это Рик Сэвилл. Я сегодня утром забирал у вас кассету видеонаблюдения… Замечательно… Послушайте, вы не могли бы дать нам и за следующий день? Отлично, мы скоро.
Странно было входить в помещение, которое в последние несколько часов они рассматривали на экране. Кристина была на месте, с привычной улыбкой на лице.
— Добрый день, — сказал Рик, — извините за беспокойство.
— Да не за что, — ответила она, слегка краснея. — А вы хотите ее… как вы выразились, изъять?
Джон с Риком переглянулись.
— Давайте мы сначала просмотрим ее у вас в офисе. Нас интересует только первый час.
— Конечно. Прошу вас.
Она подняла откидную дверцу у стойки и провела их внутрь. Вставив кассету, нажала кнопку воспроизведения и отошла в сторону. По экрану побежала рябь, появились разрозненные кадры, потом картинка установилась. В фойе было многолюдно. Слишком многолюдно для шести часов утра.
Джон указал на время в углу экрана:
— Шесть пятьдесят восемь утра. Где первый час?
Кристина выглядела очень расстроенной.
— Вероятно, ночной дежурный забыл поменять кассеты. Мне очень жаль.
Выйдя из отеля, Джон пнул ногой стену.
— Вот так всегда!
— Что поделать. Теперь, пока ничего нового не выплывет, этот след нам ничего не даст, — мрачно произнес Рик.
— Можно еще посмотреть записи камер видеонаблюдения на Пиккадилли, — скривился Джон. — Если мы их там засечем, то даже узнаем, на каком поезде они уехали.
— Конечно!
— Рано радуешься. У моей половины на Пиккадилли в прошлом году вырвали сумку. Я был у них в диспетчерской и видел, сколько там мониторов. А после подготовки к Играм Содружества стоит только сунуть туда кончик носа — тут же попадешь на пленку.
— Так это же хорошо.
— Да, если тебе не надо просматривать все эти записи самому. В здании вокзала не меньше двадцати станций, причем на каждой по нескольку платформ.
Рик вздохнул.
— А что нас интересует? Машину оставили в гараже в семь ноль пять. Значит, только следующий час.
— Не забывай, там тридцать пять камер.
— Тридцать пять часов записи. Думаю, имеет смысл поделить их между теми, кто не занимается оперативным расследованием.
— Такую нудятину? Ставлю еще десять фунтов, что Маклогин поручит это дело мне, а значит, и тебе.
Рик скривился.
— Нет, тут я пас. Если будем сидеть у видеомагнитофона по семь часов в день, уйдет дней пять.
Джон простонал, вспомнив про спартанскую обстановку и запах окурков.
— У тебя дома есть видео?
— Нет, только диск-плейер.
— У меня есть. У меня и посмотрим.
Рик кивнул.
— А сейчас куда?
Джон посмотрел на часы.
— Лучше вернуться на глаза Маклогину. Я намерен выжать все, что можно, из временного затишья.
Джон плечом открыл дверь регбийного клуба «Чидл-Айронсайд» и с грохотом плюхнул сумку на пол в баре. Команда уже почти собралась: часть игроков сгрудилась вокруг круглого стола, разглядывая последний номер «Спорта» с полуголыми девицами на каждой странице.
— Здорово, Джон! Собрался играть? А я уж решил, что ты завязал! — улыбнулся немолодой уже мужчина с кустистыми ресницами.
— Не сердись, Херди. Выдалась свободная минутка, и я подумал: черт возьми, сегодня суббота! Пойду лягу костьми вместе с парнями.
— Хочешь сказать, что Элис тебя выпустила? — поинтересовался молодой парень с наголо обритой головой, державший в руках бутылку «Лукозейда».
— Ладно, посмотрим, что ты запоешь, когда твоя хозяйка будет на сносях, Уэтси, — ответил Джон с усмешкой.
— Я позабочусь, чтобы такого не случилось, — вмешался Херди, и все засмеялись.
Дверь раздевалки распахнулась, и оттуда вышел капитан, уже в форме.
— Хватит вам языками молоть, обормоты. Через сорок минут начало матча. Идите переодеваться.
Раздевалка провоняла массажным кремом. Джон снял свитер, сел, открыл сумку и достал ботинки.
Капитан сидел на корточках посередине комнаты у груды регбийных футболок. Он выкрикивал номер, а потом футболка летела к игроку с напутствием на игру.
— Номер три, Чико. В схватках ты сегодня должен стоять как скала.
— Номер шесть, Бэмби, ты должен выпрыгивать, как лосось из реки.
— Номер четырнадцать, Куки. Держи своего противника. В прошлый раз он заносил без помех.
— Номер семь, Слайсер. — Рубашка ударилась Джону в грудь. — Действуй как обычно. Пусть они пожалеют, что родились на свет.
Джон кивнул, приятно удивленный, что кличка Слайсер — Нож, которую ему дали, когда он играл за Стокпорт, нашла его и здесь. Двое игроков, сидевших рядом с ним на скамейке, хихикали над картинкой в мобильном телефоне.
— Посмотри-ка, Джон. Подружка Эша сделала себе новые сиськи. Видал?
Весь экран мобильника занимало изображение молодой женщины. Она с гордым видом улыбалась в объектив; коротенький топик обтягивал колоссальных размеров груди.
Джон поднес телефон поближе к глазам, а потом поглядел на Эша:
— Она правда твоя подружка?
Тот кивнул, сияя от гордости, и изобразил руками в воздухе воображаемую грудь.
— Раньше у нее была чашка B, а теперь стала два D. Чудо современной медицины.
— Ну и как они на ощупь?
— Твердые как камень. Даже не колышутся, когда она лежит на спине, а я — сверху. Мне нравятся.
Футболка угодила ему в лицо.
— Эш! Ты об игре должен думать, а не о силиконовых сиськах!
Джон с озадаченным видом вернул телефон. Во время беременности размер груди у Элис увеличился, но, хотя поначалу новизна ощущений еще прельщала, Джон не мог себе представить, что теперь ее грудь всегда будет такой. Слава Богу, Элис его успокоила.
Через полчаса они вернулись с тренировочного поля в раздевалку, чтобы получить последние указания перед битвой. Шипы клацали по бетонному полу, лица блестели от пота. Джон тихо сел в самый угол. Глубоко дыша, глядя в пол прямо перед собой, он мысленно проигрывал в голове первые секунды матча. Нужно сразу же навязать противнику свою волю, подорвать его уверенность в себе.