— Право же, это совсем не так страшно.
— Да я понимаю. Верно, я просто трусиха. А… а миссис Элсинг скоро придет?
— Скоро, скоро, — сказала Скарлетт. — Я пойду, достану свежей воды из колодца и оботру тебя губкой. Жара сегодня.
Доставая воду, она медлила как могла — тянула время — и поминутно бегала поглядеть, не идет ли Присси. Но Присси не было видно, и в конце концов Скарлетт опять поднялась к Мелани, обтерла губкой ее потное тело и расчесала длинные темные волосы.
Прошел час, и наконец с улицы долетел звук шаркающих по земле подошв, и, выглянув из окна, Скарлетт увидала Присси: девчонка шла неторопливо, снова, как в прошлый раз, вертя головой во все стороны и охорашиваясь, с таким видом, словно выступала на сцене.
«Когда-нибудь я отлуплю эту негодяйку», — в бешенстве подумала Скарлетт, сбегая по ступенькам ей навстречу.
— Миссис Элсинг в госпитале. Ихняя кухарка говорит: поезд утром привез много раненых солдатиков. Она варит суп, понесет туда. Она говорит…
— Не важно, что она говорит, — оборвала ее Скарлетт, чувствуя, как у нее упало сердце. — Надень чистый фартук, пойдешь в госпиталь. Отнесешь записку доктору Миду, а если его там нет, отдай ее доктору Джонсу или другому доктору. И если не вернешься быстро, я шкуру с тебя спущу.
— Да, мэм.
— И спроси кого-нибудь из джентльменов, как там дела на фронте. А если они ничего не знают, добеги до вокзала, расспроси машинистов, которые привозят раненых. Спроси, где идут бои — далеко ли от Джонсборо.
— Господи помилуй, мисс Скарлетт! — Черное лицо Присси неожиданно исказилось от страха. — А в Таре тоже янки?
— Почем я знаю. Говорят тебе — расспроси.
— Господи помилуй! Мисс Скарлетт! Что они сделают с моей мамкой?
И Присси вдруг завыла в голос, чем окончательно вывела Скарлетт из себя.
— Перестань реветь! Напугаешь миссис Мелли! Ступай смени фартук, живо!
Подхлестнутая окриком, Присси скрылась в доме, а Скарлетт торопливо нацарапала записку на полях письма Джералда — единственного клочка бумаги, сыскавшегося в доме. Когда она складывала записку так, чтобы ее послание оказалось на виду, ей невольно бросились в глаза слова, нацарапанные рукой Джералда, — «мама слегла.., тиф.., ни под каким видом не приезжай домой…» — и к горлу подступил комок. Если бы не Мелани, она сейчас же, сию минуту бросилась бы домой, добралась бы до дому хоть пешком.
Зажав письмо в руке, Присси на этот раз припустилась чуть не бегом, а Скарлетт поднялась наверх, наспех придумывая, как бы ей половчее соврать, почему не пришла миссис Элсинг. Но Мелани ни о чем ее не спросила. Она лежала на спине, лицо ее казалось умиротворенно-спокойным. И у Скарлетт немного отлегло от сердца.
Она села и стала говорить о разных пустяках, но мысль о Таре и о том, что янки могут одержать победу, безжалостно сверлила ее мозг. Скарлетт думала об умирающей Эллин, о рвущихся в Атланту янки, которые начнут всех резать и все жечь. Мысли текли под далекие глухие раскаты канонады, неустанно звучавшие в ушах, обдавая ее волнами страха. И она наконец умолкла, уперев невидящий взгляд в окно на недвижную пыльную листву деревьев над жаркой, тихой улицей. Мелани молчала тоже — лишь время от времени ее спокойное лицо сводила судорога боли.
И всякий раз после схватки она говорила:
— Знаешь, не так уж это и больно. — И Скарлетт понимала, что она лжет. А ей было бы легче, если бы Мелани выла от боли, а не терпела так, молча. Она знала, что должна бы пожалеть Мелани, но не испытывала к ней ни капли сочувствия. Собственные тревоги раздирали ее мозг. Кинув взгляд на перекошенное болью лицо, она вдруг подумала: надо же было так случиться, чтобы из всех людей на свете именно она оказалась прикованной здесь к Мелани в эти ужасные минуты, хотя по существу они совсем чужие друг другу, и она ненавидит Мелани и в душе даже желает ей смерти! Что ж, быть может, ее желание исполнится, и быть может, еще до исхода дня. При этой мысли суеверный страх ознобом пробежал у нее по коже. Желать кому-то смерти — это не приводит к добру, это почти так же опасно, как кого-нибудь проклясть. Проклятие падает на голову проклинающего, говаривала Мамушка. Скарлетт торопливо прочла про себя молитву, чтобы бог сохранил Мелани жизнь, а вслух лихорадочно залепетала первое, что подвернулось на язык. Прошло несколько минут, и Мелани положила горячую руку на ее запястье.
— Не старайся занимать меня беседой, дорогая. Я знаю, как у тебя тревожно на душе. Мне больно, что я причиняю тебе столько хлопот…
Скарлетт примолкла, но сидеть спокойно она не могла. Что ей делать, если ни доктор, ни Присси не подоспеют вовремя? Она подошла к окну, поглядела на улицу, снова опустилась на стул. Потом встала и выглянула в другое окно — напротив. Прошел час, за ним второй. Был уже полдень, солнце стояло в зените и палило нещадно, и ни малейшее дуновение ветерка не шевелило пыльной листвы. У Мелани участились схватки. Ее длинные волосы взмокли от пота, на рубашке, там, где она прилипла к телу, обозначились темные пятна. Скарлетт молча освежала ее лицо мокрой губкой, но ее грыз страх. Господи, а что, если роды начнутся прежде, чем придет доктор? Что тогда делать? Она же ничего в этом не смыслит! Вот этого она и боялась все эти дни. Она отчасти полагалась на Присси, в случае, если нельзя будет раздобыть доктора, ведь Присси обучена принимать роды, она это говорила не раз. Но где она. Присси? Почему не возвращается? И почему не приходит доктор? Скарлетт снова подошла к окну и поглядела на улицу. Она напряженно прислушивалась, и внезапно ей показалось… Нет, верно, это ей почудилось… Ей показалось, что грохот канонады стал глуше, отдаленней. Если так, значит, бои идут ближе к Джонсборо и, значит…
Наконец, еще раз высунувшись из окна, она увидела Присси, вприпрыжку спешившую к дому. Подняв голову и заметив Скарлетт, Присси широко разинула рот, собираясь что-то крикнуть. Черное лицо было перекошено страхом, и, боясь, что Присси своим криком встревожит Мелани, Скарлетт поспешно приложила палец к губам и отошла от окна.
— Пойду принесу воды похолоднее, — сказала она, глядя в темные, запавшие глаза Мелани и стараясь улыбнуться. И быстро вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
Присси, запыхавшаяся, сидела в холле на нижней ступеньке лестницы.
— Они в Джонсборо, мисс Скарлетт! Говорят, наших жентмунов бьют. Ой, беда! Мисс Скарлетт! Что теперь будет с ма и Порком? Ой, беда! А что, как янки придут сюда? Ой, беда!
Скарлетт зажала ей рот рукой, заглушив причитания.
— Замолчи ты, бога ради!
Да, что будет с ними, если придут янки? Что будет с Тарой? Страшным усилием воли Скарлетт заставила эту мысль уйти на время куда-то вглубь, чтобы обратиться к самым неотложным делам. Если только она начнет об этом думать, то завизжит и завоет от страха, как Присси.