– Не надо... – шептала она. – Не надо...
Помертвевшие губы не слушались, слова получались тихими и неразборчивыми.
Он вытащил руку из-за спины. Раздался щелчок, и солнечные блики заиграли на узком лезвии.
«Боже... Вот так она рвется – ткань действительности. Распадается в руках, как гнилая тряпка...»
Она заплакала.
– Не надо... Я... Я... – Она силилась сказать «я больше не буду», но слова не шли из сведенного ужасом горла.
Джордж рассматривал ее... Как-то странно. В его глазах не было ничего. Только пустота.
Он схватил ее запястья, и когда Рита наконец-то вновь обрела голос и громко завизжала, взмахнул ножом.
Веревки распались, и Рита почувствовала, что ее руки свободны.
– Не ори, – тихо сказал Джордж.
Он помедлил немного, затем сложил лезвие и убрал нож за спину.
– Я... – Он надолго замолчал.
Он и сам не знал, что «я». Что-то постоянно менялось в его мозгу, щелкало, как цифры на спидометре. Все было каким-то зыбким и... переменчивым. И только одно чувство оставалось постоянным – чувство надвигающейся опасности.
Но эта опасность никак не была связана с мыслями о милиции. Напротив, если бы дело было только в милиции, Джордж наверняка бы обрадовался. Но...
«И на кой хрен я вообще взял ее с собой? Прикрывать спину? Ехать со связанной девчонкой? Зачем она нужна? Какой от нее прок?»
– Я передумал... Ты остаешься здесь. – Он взял ее за плечо и потянул к себе.
– Здесь?! – Рита беспомощно озиралась. – ЗДЕСЬ?!
– Давай, вали! – Джордж потянул сильнее, но Рита вцепилась обеими руками в мотоцикл. «Урал» стал опасно крениться.
– Я не хочу здесь оставаться! – Она замотала головой. Лицо Джорджа снова стало наливаться краской, он замахнулся, Рита втянула голову в плечи, но он вовремя сдержался.
– А чего ты вообще хочешь? Ты сама-то знаешь? «Развяжи меня!» Я развязал. Что еще? Я поеду дальше, а ты вали обратно, к бензовозу.
– Поехали вместе обратно. – Рита просительно заглянула ему в глаза. – Поехали вместе, а? Пожалуйста!
– Мне туда нельзя.
– Почему?
– Нельзя, и все! – заорал Джордж. – Не твое дело! Она изо всех сил старалась не заплакать, знала, как на него действуют слезы.
– Ну, хорошо. – Голос ее дрожал. – Довези меня до ближайшей деревни. Высади на остановке. Высади там, где будут люди...
– Угу, – кивнул он в ответ. – А там ты завопишь: «Держите его!» Так, да? Нет, – подруга, мне не нужны проблемы. Слезай с байка. В конце концов, я ничего страшного с тобой не сделал. Ну... Немного пошутил.
Он уткнулся лбом в ладонь и некоторое время стоял, ожесточенно потирая висок.
– Не знаю, что на меня нашло, – он пожал плечами, будто сам удивлялся случившемуся. – Не знаю почему...
Он говорил правду. То, что произошло в лесу... Эта отвратительная сцена. Он словно видел себя со стороны, глазами этой носатой девчонки, и казался себе... омерзительным.
В этом не было смысла. Ни в чем не было смысла.
Смысл был в чем-то другом, но в чем именно – он не мог понять.
– Я, наверное, кажусь тебе сумасшедшим, да? – сказал он уже спокойно.
Рита взглянула на него исподлобья и осторожно кивнула.
– Понимаю. Я знаю, что выгляжу как идиот. Но от этого никому не легче. Забудь обо всем. Хорошо?
Она снова кивнула.
Джордж подошел к байку, Рита чуть подвинулась назад Он перекинул ногу через бензобак.
– Иди обратно, – повторил он.
– Нет. Не бросай меня. Довези до ближайшей деревни. Я никому ничего не скажу. Обещаю!
Он сидел и смотрел на разбитую машину. Медленно пожевал губами.
– Хорошо. Я высажу тебя там, где захочешь. Вот только... – он не договорил. – Ты не передумала?
– Нет.
– Мне кажется, ты зря это делаешь, – продолжал Джордж. – У меня-то нет другого выхода. А ты?
– А я... – Она задумалась.
Все это походило на бред. Напоминало какую-то странную чехарду. Совсем недавно он унизил ее, ударил, связал, и все, чего она хотела, – это вырваться и убежать. А теперь... Когда он вдруг освободил ее – так же неожиданно, как и связал, – и гонит прочь, она не хочет уходить. «Ну разве ты не дура?»
Нет. Она знала, что заставляет ее поступать именно так – страх. Животный страх, затопивший сознание. И – если уж на то пошло – куда лучше сидеть, уткнувшись в его спину, чем оставаться здесь одной и ждать неизвестно чего. Она не сомневалась – эта неизвестность несет в себе что-то ужасное.
– Я боюсь. Боюсь оставаться здесь одна, – тихо сказала Рита.
– Ты думаешь, там, – он дернул подбородком вперед, – будет лучше?
– Там люди. Ты поедешь дальше, а я расскажу им про разбитую машину. И... забудем обо всем, что случилось.
– Как скажешь.
Он сидел, склонив голову набок – будто прислушивался к чему-то.
И вдруг – сказал. Что-то такое, что заставило ее оцепенеть. Потому что этого никак не могло быть.
Как он смог пробраться в самые глубины ее души, увидеть то, что она так тщательно скрывала даже от самой себя? Как ему удалось нащупать то самое важное, самое главное, что таилось в ней?
Он убрал подножку и выкрутил газ. Сквозь треск двигателя до нее долетали его слова:
– И вот еще что, Марго... Рита. Ты, конечно, во всем права. Твой друг сделает из меня отбивную... Наверное, это правильно. Да, правильно. Это так же верно, как то, что я – отличный парень. Как и то, что все это, – он показал на «девятку», – нам просто померещилось. А на самом деле – нет у тебя никакого друга.
Он говорил медленно и размеренно. Слова, будто тяжелые монеты, падали на асфальт.
– И ребенка у тебя от него не будет. Мальчика с серыми глазами. Не будет, подруга... Такой вот расклад.
И, прежде чем она успела что-нибудь ответить, прежде чем до нее дошел смысл сказанного Джорджем, он включил передачу и тронулся с места.
«Урал» быстро набирал скорость, и они все дальше и дальше забирались– в ЗОНУ. На неведомую территорию, раскинувшуюся перед ними как зловещая черная дыра.
Одиннадцать сорок пять. Бронцы.
Теперь дорога шла под уклон, и шагать стало гораздо легче. Ноги сами несли его к ЦЕЛИ. В чем заключался смысл, он не знал. Он и не пытался понять, он просто беспрекословно повиновался приказам, которые отдавал голос, звучавший в голове.
Слева от дороги потянулись бетонные столбы, связанные ржавой колючей проволокой – остатки прежнего забора, которым был обнесен бункер.