— Значит, это до сих пор угнетает твою душу. Мне помогло, когда я получила прощение от священника за то, что родила внебрачного ребенка. Получив отпущение своему греху, я смогла простить и Куркимяки.
— Но ведь в том, что Куркимяки изнасиловал тебя, не было твоей вины! — Я изумленно уставилась на нее.
— Неисповедимы пути Господни, значит, на то была его воля.
Саара не стала делать аборт, хотя все считали, что в данной ситуации это было бы правильно. На нее никто не давил, она сама приняла такое решение и совершенно не жалеет. Я даже представить не могла, каково это — растить ребенка, который родился в результате надругательства и в котором течет кровь убийцы и насильника. Собственно говоря, та же кровь, что и во мне.
— Я очень люблю Ваномо и счастлива, что она у меня есть, — более мягким тоном продолжила Саара, заметив мое смущение. — У моей сестры Рахили сейчас восемь детей, и она ждет девятого. А у меня она одна.
— Наверное, этот случай спас тебя от участи свиноматки. Ведь, наверное, ваши мужчины теперь тобой не интересуются? — неожиданно резко произнесла я и тут же пожалела об этом.
Саара откинулась на спинку стула и побледнела.
— Прости, не хотела тебя обидеть, — быстро добавила я. — Наверное, я просто не все понимаю.
— Если ты хочешь общаться с Ваномо, тебе придется научиться понимать. Не стоит смущать ее непонятными для нее вещами. Она мой ребенок, и только я буду решать, что для нее хорошо, а что плохо. Я хочу, чтобы в ее мире царили только любовь и прощение. Если тебе близки эти понятия, добро пожаловать.
Я встала, вышла в туалет и ополоснула лицо холодной водой. Чего она от меня хочет? Я же обычный человек из плоти и крови и не умею подставлять другую щеку, когда мне дают пощечину, обычно сразу даю сдачи. Библейские заповеди прекрасны, но на таких, как Куркимяки, они не производят ни малейшего впечатления.
Но в данный момент мне следовало принять решение. Готова ли я общаться со своей сестрой на таких условиях? Я выпила воды, вытерла лицо и вернулась в комнату. Саара сидела, скрестив руки на груди и спокойно глядя перед собой. Я попросила ее подробно рассказать мне, что именно я должна научиться понимать. И вот сейчас, лежа на узкой кровати, я шепотом передавала Давиду ее слова.
— Она сказала, что я не должна подвергать сомнению методы воспитания Саары и ее родителей, тем более что в школе она и так получает массу противоречивой информации. Во всех вопросах я всегда должна быть на стороне Саары и не должна с ненавистью говорить о нашем общем отце, ведь Господь велел прощать.
— Представляю, как тебе было сложно, — прошептал Давид мне на ухо, погладив по щеке.
Я молчала. Мне часто приходилось молчать в ситуациях, когда работодатель предъявлял непонятные претензии, выдвигал беспочвенные обвинения, пытался обмануть. Но сейчас все было по-другому.
Мы с Ваномо виделись всего дважды, и каждый раз я старалась больше слушать, чем говорить. Девочка рассказывала мне о своей семье, домашних питомцах, маленьких событиях и происшествиях в школе и дома, о вере, которая сопровождала ее повсюду. Я поведала ей свою жизненную историю, стараясь по возможности адаптировать ее для восприятия такой малышкой. Рассказала про Фриду. Даже если дядя и нарушал закон, запрещающий держать дома диких животных, это было так давно и я была такой маленькой, что сейчас это уже не имело никакого значения.
Я снова принялась целовать Давида в шею, как вдруг мне в голову пришла одна мысль.
— Если ты знал, что мой отец получит условное освобождение, то, возможно, ты в курсе и насчет остальных его преступлений? Так ты знал, что у меня есть сестра?
Давид опустил голову и уткнулся мне в плечо, пытаясь скрыть смущение.
— Я узнал совсем недавно… — пробормотал он. — Услышал незадолго до Рождества и, ты же знаешь, я не мог тебе сообщить. Ты понимаешь? Я хотел рассказать сегодня, но ты меня опередила. Хилья, подожди, не уходи, — воскликнул он, увидев, что я возмущенно поднялась. — Подожди, не убегай! Не могу же я подстроить под тебя всю свою жизнь, да, честно говоря, и от тебя этого не жду.
Я наклонилась, взяла с пола стакан с ромом и одним глотком выпила его до дна. По телу мгновенно разлилось тепло и покой, но я знала, что это ощущение обманчиво.
— Ты задал мне кучу загадок, оставил кольцо и карты. Пусть ребенок займется чем-нибудь, пока взрослые дяди спасают мир, да?
— Нет, я отнюдь не считаю тебя ребенком. Хилья, дорогая, не будем снова начинать эту тему! У нас всего несколько часов, давай не будем тратить их на ссоры.
Давид поднялся и обнял меня. И я снова забыла про гордость и подчинилась. Я ответила на его поцелуй, и мы снова упали на кровать, как вдруг в кармане брошенных на пол брюк зазвонил телефон. Давид отстранился от меня и потянулся за ним.
— Алло? Да, да, — произнес он по-русски.
Он говорил коротко и четко, словно подчиненный в ответ на вопросы шефа. Затем нажал на кнопку отбоя и принялся одеваться.
— Извини, Хилья. Это звонил Леша. Гезолиану пришла посылка, я должен съездить в Айгель и забрать ее.
— Какая посылка?
— Откуда я знаю? Водителю не докладывают. Поедешь со мной? В лимузине сзади затемненные окна, тебя не будет видно. В Айгель ехать минут двадцать, так что мы вполне успеем поговорить. Потом я высажу тебя на окраине, и до шале ты дойдешь пешком.
Я согласилась: нам следовало многое обсудить. Давид достал из шкафа револьвер.
— Да, предпочитаю, так же как и ты, всегда носить с собой оружие, — усмехнулся он, заметив мой взгляд. — Еще контактные линзы, и я готов.
Я подождала в коридоре, пока Давид заберет лимузин из гаража. Странно, что господин Шагал не держал его в гараже шале. Когда я спросила об этом, Давид ответил, что это арендованная машина.
— «Бьюик» Шагала стоит на стоянке женевского аэропорта. Кое у кого, похоже, есть деньги месяцами оплачивать стоянку в таком месте.
Был ясный вечер, тучи развеялись, на другой стороне озера мелькали огоньки. В Айгель вела такая крутая дорога, что от перемены давления у меня даже закладывало уши. Когда мы миновали Лейсен, я спросила, как он нашел Дейвидаса.
— У меня еще остались друзья в Европоле, несмотря на то что мое имя там стало почти ругательством. Дейвидас родился в Каунасе — родном городе Гинтаре. Перед смертью она успела сообщить, где я могу найти сына.
— Наверное, я неправильно задала вопрос: как она нашла тебя? Ты же скрывался от всего мира.
Мы проехали мимо ресторана, на веранде которого сидели и курили мужчины, держа в руках огромные кружки пива. Рты у них двигались, словно они пели, но до нас не доносилось ни единого звука. Наверняка Юрий Транков был знаком с Гинтаре и видел ребенка.
— Через Яана и моих родителей. Она позвонила родителям, и поскольку они просто не знали, кому еще можно позвонить, дали ей телефон Яана.