– За тобой кто-то гонится? – Я пыталась умерить его пыл. – Чего так лихачишь?
– Просто свободная дорога, вот и жму изо всех сил.
На пристани мы сразу начали перегружать снаряжение на катер. Степаныч подошел к нам, когда мы уже заканчивали погрузку.
– Доброе утро, Степаныч, – Алексей пожал руку старика.
– Здравствуйте, – и я улыбнулась сторожу.
– Молодцы, – с одобрением сказал Степаныч. – Ранняя пташка больше корма клюет. Как прошел вчерашний день? Без приключений?
– Да, все спокойно, – Алексей уже отвязывал швартовочный канат. – До встречи, Степаныч. Надеюсь, долго не задержимся.
Мы направились к месту нашего долгожданного погружения. Нам обоим не терпелось пробраться внутрь самолета. Как только бросили якорь, муж тут же принялся помогать мне со снаряжением. На все у нас ушло не больше десяти минут.
– Я тебя не привязываю, будь осторожна, – и он похлопал меня по плечу.
– Я же не впервые ныряю.
– Конечно. Ты уже опытная, – и Алексей подмигнул мне. – Настоящий драйвер.
– Вперед? – И я прыгнула в воду.
– Давай, теперь в самолет можно обоим, только я – первый, – и Алексей прыгнул в воду следом за мной.
Нам сразу бросилось в глаза, когда мы погрузились, что все вокруг было покрыто толстым слоем ила, который вчера подняло со дна во время взрыва. Кабину пилотов разворотило основательно. Нам повезло, что ее не разорвало в клочья, иначе они могли бы нас поранить. В самом носу зияла огромная дыра, а ее края загнулись, как лепестки розы. Алексей без труда проник в образовавшееся отверстие. Я последовала за ним. От взрыва дверь вырвало вместе с частью стены, и мы могли свободно попасть внутрь самолета. Алексей включил фонарь. Помещение, скрывавшееся за дверью, было маленьких размеров, примерно три на три метра. Там образовался такой кавардак, что трудно было представить себе, как выглядело все сразу после погрузки. Даже самое незначительное движение вызывало колебание воды, и поднималось облако ила. Алексей показал рукой на ласты и помотал головой, показывая этим, что ластами лучше не шевелить. Прямо перед нами, на полу, стоял ящик с бутылками. Целыми остались только пять из них. Остальные разбились, вероятно, при ударе самолета об воду. Алексей сложил целые бутылки в сумку. Сбоку стояли два больших ящика, закрытые на замки. Алексей сорвал ломиком замок одного ящика. Внутри лежали останки картин. Полотна и рамы сильно пострадали от морской воды. Не сохранилось ничего, что могло бы дать понять, кто автор этих полотен. Сбоку лежал железный чемоданчик. Алексей взял его, чтобы поднять на катер. Оглядев все еще раз, мы решили, что пора подниматься. У железного ящика не было ручек. Алексей обвязал его веревкой, и мы направились к катеру. Ящик, скорее маленький сейф, был настолько тяжелым, что у меня не хватило сил втащить его на борт.
– Подержи веревку, я сейчас влезу и помогу тебе, – Алексей стал подниматься на катер.
– Интересно, что там? – спросила я, когда мы вдвоем втащили ящик.
– Мне не менее интересно, чем тебе, – ответил Алексей. – Но мы не сможем заглянуть внутрь, придется разрезать его болгаркой.
– А где мы ее возьмем?
– У Степаныча должна быть. Я встану за штурвал. Кстати, у нас есть армянский коньяк как минимум шестидесятилетней выдержки. – Алексей указал на сумку с бутылками.
– Ого! – Я взяла бутылку и искренне удивилась. – Сколько ж он сейчас стоит?
– Дорого. Это любимый коньяк Сталина.
Через двадцать минут мы уже входили в бухту. Я издалека заметила Степаныча, который стоял на берегу. Он принял брошенный Алексеем канат для швартовки.
– Как успехи? – Степанычу тоже было интересно, что же мы нашли?
– Степаныч, тебе гостинчик есть, – Алексей достал две бутылки коньяка и протянул Степанычу.
– Ух ты! «Ной»! Это коньяк Сталина! – Степаныч не скрывал удивления. – Что еще есть?
– Открывай коньяк и неси болгарку, сейчас посмотрим, что еще, – Алексей вынес на берег ящик.
– Я мигом, – Степаныч скрылся в сторожке, а уже через минуту принес болгарку, подключенную к переноске. – Я за бокалами, а ты пока открывай.
Алексей включил болгарку и стал резать петли. Они поддались без труда. С замком было сложнее. Через десять минут все было готово.
– Постой, – Степаныч взял Алексея за руку, – давай вначале по бокалу коньяка.
– Вообще-то я за рулем.
– Пятьдесят граммов погоды не сделают.
Алексей согласился, и Степаныч наполнил принесенные бокалы.
– За успех, – провозгласил Степаныч.
– За успех, – поддержал его Алексей.
– А я выпью за здоровье Степаныча, за его долгие годы. Сто лет вам жизни. – И мы чокнулись бокалами. – Никогда раньше ничего подобного не пила, – сказала я.
Действительно, коньяк был удивительный.
– Да, Сталин знал толк не только в винах, но и в коньяке, – поддержал меня Степаныч. – Заглянем внутрь?
Алексей подковырнул ломиком крышку и отбросил ее в сторону. Мы все замерли. Нашему взору открылась потрясающая картина. Ящик был разделен на три отсека. В двух лежали желтые блестящие монеты. В третьем какая-то коробочка. Вначале мы стали рассматривать монеты. Они все были одинаковые. Надписи на монетах были сделаны на непонятном мне языке.
– Да-а, – протянул Степаныч. – Тут целое богатство.
– Неплохо сохранились, – сказал Алексей и, обращаясь к Степанычу, спросил: – Думаешь, золотые?
– Конечно! Тут нет никаких сомнений. Такой свежий вид могло сохранить только золото!
– И что теперь с этим делать?
– Во-первых, нужно узнать, что это за монеты? Какова их стоимость? А продать проблем не будет. Ты же в курсе, Леш? – Степаныч сохранял спокойствие, но было видно – он взволнован. – Жаль, отец твой этого не видит.
– Откроем коробочку, – предложила я.
Леша аккуратно взял коробочку. Она буквально расползлась у него в руках. Он разорвал ее. Там был перстень необыкновенной красоты – желтый металл, вероятно золото, и крупный камень, который сверкал в солнечных лучах всеми цветами радуги.
– Красотища какая! – Я не могла скрыть своего восторга.
– Леш, по-моему, это бриллиант, – Степаныч взял перстень из рук Алексея и внимательно его разглядывал. – Если это так, он должен резать стекло. Попробуем?
Мы подошли к сторожке, и Степаныч камнем провел по окну. На стекле появилась глубокая царапина.
– Так и есть, – Степаныч протянул перстень Алексею. – Вот только что с ним делать?
– Да-а. Такую игрушку вот так запросто не продашь, – согласился со Степанычем Алексей.
– А может, сдать все это государству? – предложила я.