Макс Бек положил ему руку на локоть – дескать, не робей, мы тебя отстоим. Но Макниз достаточно бесцеремонно отбросил его руку.
– Пожалуйста, обвинение, – сказал судья.
– Ваша честь, убитый помощник окружного прокурора Роберт Данцигер готовился к судебному процессу против этого человека.
– Протест, ваша честь!
– Отклоняется. Я хочу быть в курсе.
– Мой клиент здесь не по обвинению в убийстве Данцигера. Сегодняшнее дело к Данцигеру не имеет ни малейшего отношения!
Судья нетерпеливо отмахнулся от Бека.
– Я же сказал: хочу быть в курсе.
Судья Белл весь преобразился. Наконец-то речь шла не о хулигане, который залез в чей-то сад, а о чем-то более серьезном.
Кэролайн Келли продолжила:
– Банда, членом которой является Макниз...
– Протест, ваша честь!
– Отклоняется.
– Ваша честь, мой клиент не является членом банды!
– Является, является, – сказала Келли. – И этот факт объясняет мотивы тех его действий, о которых сегодня пойдет речь.
– Протест защиты отклоняется, – повторил судья.
– Банда, членом которой является Макниз, мишнская братва, была готова на все, чтобы подготовленное Данцигером дело Макниза не дошло до суда. Джеральд Макниз, согласно некоторым предположениям, является близким приспешником главаря банды Харолда Брекстона. Главный свидетель по делу, подготовленному Данцигером, скрывается – и мишнская братва пыталась его найти и убрать.
– Протест, ваша честь! Чистый домысел!
– Отклоняется. Слушаю дальше.
– В эти выходные, – продолжала Кэролайн Келли, – мистер Макниз, известный также под кличкой Большой Мак, наконец вышел на след Рея Ратлеффа. В ночь с субботы на воскресенье, примерно в полночь, в Мишн-Флэтс Макниз напал на Стенфорд-стрит на Рея Ратлеффа. Он повалил его и по меньшей мере десяток раз ударил лицом об асфальт. По словам одного свидетеля, со стороны это выглядело так, словно Макниз забивает в мостовую гвозди – головой Рея Ратлеффа! При этом он сломал несколько лицевых костей мистера Ратлеффа, в том числе и глазницу. Не исключено, что мистер Ратлефф лишится правого глаза.
Джеральд Макниз презрительно фыркнул.
– Мистер Бек? – сказал судья.
– Ваша честь, при всем должном уважении к мисс Кедли я должен обратить ваше внимание на тот факт, что полиция в последние недели устроила в Мишн-Флэтс форменную охоту на молодых афроамериканцев – в связи с гибелью Данцигера.
Келли возмущенно уставилась на Бека.
Что за свинство! Сворачивать на извечные контры между чернокожими и полицией и переводить вопрос в плоскость расовых противоречий – только для того, чтобы обелить своего подзащитного!
Как Келли ни прожигала его глазами, Бек не дал сбить себя и продолжал:
– Да, молодые чернокожие в округе без разбора подвергаются гонениям со стороны полиции. Мистер Макниз стал объектом особо бесцеремонного преследования. При этом нет ни малейшего указания на то, что он как-то связан с убийством Данцигера. На моего клиента пытаются навесить всех собак, опорочить его честное имя. То, что происходит, очень напоминает охоту на ведьм. Полиция...
Судья резко прервал его:
– Увольте нас от лекции на тему охоты за ведьмами!
– Я хочу только сказать – вся эта истерия...
– Мистер Бек, у меня сегодня еще уйма дел. Про ведьм вы мне расскажете на досуге.
Бек скорчил обиженную мину, дескать, не заткни вы мне рот, я бы произнес замечательную речь – хоть сразу бери в книжки по юриспруденции!
– Ваша честь, против моего клиента нет ничего – ни доказательств, ни свидетелей. Стало быть, перспектива обвинения нулевая. Я прошу отпустить моего клиента под залог.
– А что скажете вы, мисс Келли? Есть у вас свидетель преступления?
– Так точно.
– Он готов назвать себя?
– Так точно.
– Он готов выступить под присягой?
Келли несколько смутилась, сделала неопределенный жест правой рукой и наконец промолвила:
– Ваша честь, я уверена, что свидетель выступит под присягой. Обвинение настаивает на том, что задержанный не может быть выпущен под залог.
Судья Белл нахмурился. Жертва в бегах. Обвинение имеет свидетеля, который не горит энтузиазмом выступить в суде. К тому же обвинение норовит связать это дело с убийством Данцигера. Словом, карточный домик. Дунь – рассыпется.
Судья еще раз полистал бумаги на своем столе, пожевал губы – и объявил:
– Залог – пятьсот тысяч долларов. Из них пятьдесят тысяч – наличными.
Секретарь, обращаясь к задержанному, повторил решение суда. Но Макниз, казалось, никого не слушал – он рассматривал Кэролайн Келли.
Залог в пятьсот тысяч долларов его не смутил. Братва заплатит.
– Мисс Келли, – сказал судья, – или вы срочно найдете жертву и свидетеля, или я прекращу дело.
После того как решение об освобождении Макниза под залог было зачитано по всей форме и Макниза вывели, судья объявил: «Два часа!» – то есть обеденный перерыв.
Как только судья ушел, атмосфера в зале стала непринужденной.
Публика поспешила к выходу, а адвокаты и обвинители задержались еще на несколько минут – пообщаться с коллегами.
Пока Кэролайн Келли болтала с другими, я с интересом наблюдал за ней.
То впечатление, которое сложилось у меня на основе фотографии в доме ее отца, оказалось ложным. Прежде всего – в жизни она была намного симпатичнее.
Конечно, не красавица. Отнюдь нет. Она не унаследовала узкое костистое лицо отца – ее лицо было широковато, нос длинноват, подбородок вылеплен не слишком четко. Только рот замечательный, с правильно очерченными полными губами. Хотя рот довольно неулыбчивый. Но верно говорят: чтобы быть обаятельным, не обязательно быть красивым. Фотография в доме ее отца – всего лишь фотография. Преимущество живой Кэролайн было в том, что она – живая.
В ее жестах и движениях чувствовалось что-то аристократичное, величавое. Улыбалась она углом рта, иронично. Это не производило впечатления врожденного цинизма. Просто симпатичный скепсис.
Когда я решился подойти к ней, она заканчивала разговор с Максом Беком.
– Кстати, как твой отец? – спросил он.
– Все так же.
– Ну, значит, все хорошо!
Кэролайн только усмехнулась, повернувшись в мою сторону.
– Добрый день, – сказал я. – Меня зовут Бен Трумэн.
– Мы с вами знакомы?