Помни, кто ты такой! Не забывай! Колеску – безобидный. Колеску – оступившийся. Колеску – кастрированный.
– Оградим детей от соседа-насильника! Оградим детей от соседа-насильника!
Может, и вправду убить пару местных ребятишек, чтобы еще больше накалить атмосферу? Все равно они считают его чудовищем, так хоть будет за что! Точно, прирезать детей и развесить их головы по улице Медоуларк! К сожалению, детишки, которых Колеску видел в последние дни, очень ему понравились – они сияли счастьем, испорченностью и милым эгоизмом. Маленькие твари! Не стоит тратить на них время.
По телевизору показали, как коп стоит у его двери. В ту же секунду Колеску услышал звонок. Старая добрая Америка!
Он решил сразу не открывать, а выждать минутку-другую. Интересно, как они все поведут себя? Конечно же, Труди Пауэрс сразу же заголосит как резаная. Толпа подхватит ее вопли. Разве это не подтверждение его невиновности? Многочисленные соседи Колеску всегда знают, где он и чем занят. Свидетели! Подобного унижения Колеску не испытывал никогда.
Доберман, в солнцезащитных очках похожая на пилота, оглянулась на толпу. Ее темные волнистые волосы слегка развевались на ветру. Крепкая псина, с сильными ляжками и мускулистой задницей! Колеску представил себе, как Мерси едет с ним в золотистой "кобре". Вообще-то он предпочитал более женственных и утонченных дам, хотя и оценил не лишенную привлекательности Рэйборн. Вот только, наверное, у нее желтые зубы. Колеску представил, как расправляется с женщиной-копом, словно мстя за ее подлую сущность.
В дверь снова позвонили.
– Иду! – крикнул он.
Колеску усмехнулся: на экране лица полицейских выглядели более чем глупо. Хесс и Рэйборн в упор смотрели на дверь, будто это она им ответила. Очень забавно!
– Да? – Колеску слегка высунулся из-за двери. И тут же у него перед носом оказалось два сверкающих значка. За ними – две пары темных очков и хмуро сдвинутых бровей.
– Мистер Колеску, я сержант Рэйборн, а это лейтенант Хесс. Мы из полиции и хотели бы поговорить с вами.
– Добро пожаловать!
Колеску впустил их. Вопли толпы усилились.
Доберман зашла первой, за ней последовал Фашист. Колеску бросил беглый взгляд на Труди. Та, как всегда, находилась в первых рядах с плакатом в руках. Милое личико! Труди посмотрела на Мороса в упор. На ее лице было все то же выражение снисходительности, понимания и достоинства. Труди выполняла все ту же сакральную миссию. Бог призвал ее бороться с отбросом общества по имени Колеску, и оружием Пауэре было милосердие.
Колеску захлопнул и запер дверь. Копы уже сняли очки и стояли, упершись руками в бедра.
– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
– Спасибо, – ответил мужчина.
Сучка глядела подозрительно.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить?
– Нет, – буркнула псина.
– Спасибо, не надо, – вторил ей Фашист.
Сесть они тоже отказались.
– Как я понимаю, прав у меня нет, – сказал Колеску. – Поэтому я готов ответить на любые ваши вопросы. Если нужно, проведите обыск в моей квартире. Только прошу вас, не разбейте ничего ценного. Я с удовольствием покажу вам, где расположено то, что я очень берегу. Надеюсь, это облегчит вашу работу.
– Может, еще и зарплату нам выдашь? – рявкнула Доберман.
– Сначала я бы сам работу нашел, – спокойно ответил Колеску. – Мой бывший начальник, мистер Прэт, заплатил мне за две недели вперед, но место я потерял. Туда тоже приходила толпа. Каждый день.
– Я сейчас расплачусь! – снова раздался злобный лай.
– Я пропахал там два года. За пять долларов пятьдесят центов в час. И никаких премиальных. Без отпуска. Только один день пропустил, когда после гормонов блевал шесть часов без передышки.
– Что это такое? – спросила женщина, не обращая внимания на жалобы Мороса. Она стояла у шкафа с поделками Хелен Колеску.
– Яйца.
– Ты их разрисовываешь и украшаешь блестками и кружевами?
– Моя мама этим занимается. Роспись яиц – национальное искусство Румынии. У мамы здорово получается!
– Румыния? Там, где живут вампиры и оборотни?
– О, это вымышленные существа, и живут они лишь в нашем воображении.
– Почему тебя зовут Матаморос? Я знаю, есть такой город в Мексике. А ты ведь румын.
Колеску удивился. Мерси была права. Редкий американец знал хоть что-то о своем ближайшем соседе, Мексике, и уж тем более имел понятие о существовании Матамороса. На самом деле городов с таким названием было целых два. Колеску давно решил, что назван в честь более важного и крупного.
Он чувствовал себя довольно странно.
– Мама в молодости влюбилась в эту страну, увидев ее однажды на открытке. Мексика представлялась ей настоящим раем на земле, чем-то далеким, прекрасным и не похожим на холодные, бездушные Карпаты. Первый раз она попала в страну своей мечты только после того, как мы переехали в Америку. А имя вычитала в книге, поэтому и назвала меня так.
– Хм. Мне нравится вот это большое яйцо. Синее с желтыми перьями. Похоже на беременную стриптизершу, – заметила Доберман.
– Это яйцо казуара. По-моему, оно несколько вычурное и безвкусное.
– Ты слишком привередлив для насильника, напавшего на трех бабушек!
Мерси внимательно посмотрела на Колеску, и тому стало еще больше не по себе.
– Все в прошлом, – возразил он, – я очень изменился. Пожалуйста, присядьте. Если хотите, наблюдайте за толпой по телевизору или живьем – тогда раздвиньте шторы. Я обычно смотрю "ящик", потому что могу выключить его в любой момент. А толпу не выключишь...
– Ты часто выходишь на улицу? – спросила Доберман, стоя у шкафа с яйцами. Старый генерал находился в противоположном конце комнаты, и Колеску не удавалось одновременно видеть обоих.
– Раньше выскакивал время от времени. Сейчас это невозможно.
– Окружили тебя, да?
– Да, как Кастера.
– Кастер считал себя военным гением. А ты что за талант?
– Пожалуй, я не гений и не талант. Но окружили почище, чем вашего героя.
– Сядь.
Колеску сел. Он словно покинул собственное тело и глядел на него со стороны. Колеску то и дело смотрел на прическу старика, локоны Добермана и свои редеющие темные волосы. Женщина расстегнула куртку, и у нее под мышкой Колеску увидел пистолет в кобуре. Все правильно! Оружие под рукой, чтобы убивать быстро!
И вдруг с Колеску произошла удивительная вещь – его иссушенный, изуродованный гормонами член начал подниматься.
– А куда ты раньше ходил? – спросила Рэйборн.