– Как странно, – сказал он. Его голова запрокинулась, а затем вернулась на место.
– Что ты чувствуешь?
– Будто чья-то огромная рука потянула меня назад и не дала упасть.
– Продолжай глубоко дышать. Все хорошо, Тим.
Мерси поняла, что держится за ноги Хесса, и слегка отстранилась, продолжая внимательно смотреть на его лицо. Он еще не пришел в себя, нет, не совсем.
– Вроде бы у меня осталась банка куриного супа...
– Нет, спасибо, я просто посижу пару минут. Все в порядке.
Но бледность не сходила с его щек, он дышал часто и тяжело. Мерси чувствовала запах у него изо рта, и, как ей показалось, он не отдавал раковым заболеванием, химическими препаратами или облучением. Это был обычный запах пожилого мужчины – живого человека.
– Сними куртку, – потребовала она.
Хесс наклонился вперед, но руки его не двигались, и Мерси помогла ему вытащить их из рукавов. Ощутив жар его отяжелевшего тела, она положила руки ему на плечи.
– Теперь откинься назад.
– О, мама дорогая!
– Тим, краска потихоньку приливает к лицу.
– А как я выглядел?
– Сначала ты был белым, потом словно серебристым, а теперь появился персиковый оттенок, а щеки порозовели. И на лбу больше нет испарины, и зрачки уже нормального размера. Ты как?
– Мне лучше. Правда, Мерси.
– Сиди спокойно. Сейчас я ослаблю галстук.
– Тяни за один конец.
– Понятно. – Мерси не очень-то умела обращаться с мужскими галстуками.
В конце концов ей удалось освободить шею напарника от шелковой "удавки" и расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Тим попытался сделать это сам, но она решительно отстранила его одеревеневшие, неловкие пальцы.
Мерси положила руки ему на лицо и легко нажала пальцами на кожу. "Я хочу, чтобы тебе было хорошо". Вдруг она ощутила легкое жжение в ладонях, словно от них по всему телу прошел заряд энергии. Сначала ей показалось, что силу излучает Хесс, но потом Мерси поняла – дело в ней самой.
Мощь. Воля.
– Можно потрогать твои волосы? – спросила Мерси, удивившись своим словам. Ей давно хотелось сделать это, и она не жалела, что проговорилась.
– Зачем?
– Не знаю. Мне кажется, у тебя прекрасные волосы, и я хотела бы их потрогать.
– Голове всегда жарко...
– Я помассирую.
– Ладно.
Мерси погрузила пальцы в седеющие волосы и начала массировать кожу, двигаясь ото лба к затылку. Хесс закрыл глаза.
Как и ожидала Мерси, его волосы были жесткими, но податливыми, густыми и мягкими, колючими и нежными.
– Хесс, они потрясающие!
– Спасибо.
Она снова провела пальцами по волосам, остановившись на белоснежной пряди на лбу. Как хорошо!
Здесь волосы оказались самыми шелковистыми, как Мерси и предполагала. Прядь напоминала ей изогнутую пенистую волну, падающую на песчаный берег.
Мерси поднесла пальцы к глазам и увидела то, что очень огорчило ее: несколько волосков осталось у нее в руках. Они выпадали! Она мягко потрепала волосы напарника, и ее худшие подозрения оправдались – словно сбегая от Хесса, они липли к ее пальцам в поисках спасения.
– Очень приятно, – сказал Хесс.
Мерси водила пальцами по уменьшающейся на глазах шевелюре Тима и не знала, что делать. Волосы падали ему на уши, на плечи и на руки, словно их под корень отрезал парикмахер.
"Нет! Если я направлю на них всю мою волю, они не выпадут!" Мерси напряглась, закрыла глаза и сфокусировала внимание на голове Хесса.
Она слегка нажала на кожу ногтями, постепенно впиваясь глубже. Мерси открыла глаза в надежде, что волосы перестанут сыпаться, но здесь она была бессильна. Хесс постанывал от удовольствия. Мерси посмотрела на него и печально улыбнулась. Расслабившись, Хесс прислонился к спинке дивана, и Мерси придвинулась ближе. В ее сердце снова поселилась боль бессилия. "И все же кое-что я могу сделать! – Мерси уже не хотелось отстраняться от лейтенанта Тимоти Хесса. – Сейчас моя воля не подведет. Я возьму его целиком, с его возрастом и усталостью, с его болезнью и мечтами. Я верну его к жизни, освобожу от страданий, изменю его. Изгоню смерть и вдохну силу".
– Мерси...
– Не открывай глаза.
– Они выпадают, да?
– Да. – Мерси протянула руку и выключила лампу. – Иди за мной.
* * *
В четыре часа утра Хесса разбудили кошки, визжавшие во дворе. Мерси еще спала, глубоко дыша.
Тим лежал в постели и вспоминал прошлое: как ходил на рыбалку с дядей, как пек блины с отцом по воскресеньям, как собирались складки у матери на блузке, как смотрела на него Барбара после венчания... Тим думал о своей первой собаке и о войне в Корее. Он сам не знал, почему все эти образы, словно выстраиваясь в ряд, всплывали в его памяти.
Хесс положил руку на спину Мерси. Несколько часов назад он стоял у зеркала в ванной и смотрел на свою голову с новой "прической". Мерси гладила его волосы, и они, будто повинуясь ее движениям, падали Хессу на лицо. А потом они вместе приняли душ и смыли остатки шевелюры шампунем.
Хесс чувствовал себя довольно странно. Обнаженный и мокрый, абсолютно лысый и чертовски усталый, он смотрел, как молодая энергичная Мерси раздевалась под большим мохнатым полотенцем. Привлекательная напарница, занимавшаяся с ним любовью, вдохнула в него жизнь. Хесс видел ее упругое тело, темные родинки на смуглой коже, влажные локоны на плечах... Они стояли, обнявшись, в душной ванной комнате, и Мерси улыбалась отражению Тима в зеркале. А он ощущал через полотенце жар ее кожи. Затем они вместе смыли ресницы и брови с лица Хесса. Без волос, бровей и ресниц он напоминал гигантского младенца.
Несмотря на это, Тим был по-настоящему счастлив, потому что оказался здесь, в этом мире, радовался, что продолжает жить и чувствовать. Хесс испытывал огромную признательность за подаренный ему новый день, который наступил для него благодаря Мерси.
Хесс встал и прошелся по теплому старому дому, глядя из окон на темный двор и безлунное небо, усыпанное звездами. Половицы скрипели под ногами, а тиканье часов в гостиной доносилось до него легким эхом.
Тим присел и задумался, как бы получше использовать остаток жизни. Его не посетила ни одна стоящая идея, но сама мысль о правильном расходовании времени показалась Хессу непривычной и очень ценной. "Проживи как следует!"
Тим сварил кофе и взял с собой в спальню. Он стоял возле кровати и смотрел на спящую Мерси. На ее волосы упала ночная тень, а лицо в темноте казалось бледно-бежевым. Изгиб бедра четко прорисовывался под тонкой простыней. "Интересно, что было бы, встреть я ее сорок лет назад?"