"Между девятью утра и полуднем", – прикинул я.
– И еще одно – она была беременна. Шесть недель. В результате побоев зародыш не погиб. А вот удара машиной не выдержал.
Я снова представил, как Лурия Блас находит свою смерть в виде "субарбана", летящего на скорости шестьдесят миль в час.
– Она выскочила на проезжую часть, не контролируя себя, потрясенная тем, как ее зверски избили.
Маккаллум кивнул:
– Похоже, что так. Она вполне могла потерять ориентацию, потому что ей было очень больно. Никаких наркотиков или алкоголя у нее в крови не обнаружено. Она и сама могла броситься под машину. Есть еще одна зацепка, которую мы проверяем, – частички плоти у нее под ногтями. Может, она схватила руку избивавшего ее. В любом случае это чья-то плоть. Мы очень тщательно проверили следы на ее собственном теле, она могла инстинктивно поцарапать себя. Но у нее на коже ничего такого не обнаружили. Попроси Хаима Медину не волноваться – полиция Фуллертона вовсю занимается этим случаем.
Я присел на мгновение, вспоминая слова Энрике, что последнее время его сестра выглядела замкнутой и несчастной. Юная, бедная, незамужняя, в чужой стране, да еще беременная. Как бы вы себя чувствовали на ее месте?
Это опять привело меня мысленно к Уиллу, потому что любое печальное событие вызывало у меня воспоминания о нем. Я тряхнул головой, пытаясь разделить эти два момента и отдать Лурии Блас должное уважение.
– О чем задумался, Джо?
– О мерзости, которая нас окружает.
– Увы, иногда такое случается.
– Спасибо. Медина просил меня узнать об этом, потому что хочет помочь брату Лурии.
– Я понял. И знаю, что Хаим занимается добрыми делами.
– Они считают, что убийство брата связано с ее смертью.
Маккаллум вскинул брови и помотал головой.
– Не вижу, каким образом.
– Могу я взглянуть на личные вещи Мигеля Доминго, на то, в чем он был, когда его застрелили?
– У нас есть все, кроме оружия.
Он провел меня на склад, где хранилось изъятое у погибших имущество, и переговорил с дежурным сержантом. Через несколько минут его помощник вынес пластиковый пакет и выложил на стойку. Маккаллум расписался, и мы вернулись к нему в лабораторию.
Вещей было немного: пластиковый пакет, где лежало шесть долларов и восемьдесят пять центов; упаковка спичек; черная пластиковая расческа; билет на автобус; бумажник и шариковая ручка; залитые кровью брюки и рубаха, завернутые в пергаментную бумагу. Еще один пакет с носками и бельем. Пара кроссовок со шнурками, связанными между собой.
– Можно взглянуть на бумажник?
– Валяй.
Я открыл пакет и вытащил бумажник. Он был старый, потертый и кривобокий, как обычно и выглядит мужской бумажник. Внутри была фотография двух взрослых и пятерых детей, стоявших на фоне увитой розами стены. Один из мальчишек был похож на Энрике, а девочка – на Лурию Блас. Никакого удостоверения личности. В отделении для банкнот я обнаружил небольшой сложенный квадратик бумаги, развернув который увидел статью из "Джорнал", посвященную трагической смерти Лурии Блас. Я снова свернул ее и положил назад.
– Можно брюки? – попросил я.
– Они все в грязи.
Я развернул бумагу, в которую были завернуты черные джинсы, покрытые ржавыми пятнами засохшей крови. В передних карманах пусто. В задних тоже ничего не было. Я запустил палец в карманчик для часов и нащупал там что-то гладкое. Потом покрутил пальцем, пытаясь выудить находку, но она там застряла. Тогда я воспользовался щипчиками от своего перочинного ножа. Пинцет два раза соскальзывал, пока наконец засохшая кровь не отлетела и мне удалось вытащить на свет квадратик бумаги. Я развернул его и разгладил на столе. Похоже, это был кусок конверта – на бумаге виднелись диагональные проклейки. От конверта оторвали клочок почти квадратной формы, примерно пять дюймов с каждой стороны. Один край был залит кровью и потемнел. Почерк был мелкий и неразборчивый.
Сеньора Катрин – Пуэрто-Нуэво
Сеньор Марк – Пунта-Дана
Сеньора Джулия – Лагуна-Бич
Сеньора Марси – Пуэрто-Нуэво
Первые три имени были зачеркнуты. А вот сеньора Марси – нет. Я перечитал список дважды.
Мне припомнились слова Бо Уоррена во время нашей первой встречи в гостиной Блейзеков: "Марси, вот кто здесь заправляет уборкой".
– Господи, а мы это пропустили, – вздохнул Маккаллум. – Что там, просто имена и названия городов?
Мигель был потрясен смертью сестры, занялся расследованием ее гибели. Возможно, это список подозреваемых.
– Ну, фамилия водителя "субарбана" была Гершон – Барбара Гершон. Ее имя было опубликовано. Его никто не скрывал.
Я пытался найти какой-нибудь логический ключ, но не мог, хотя уже знал, по какому телефону мне надо позвонить, и безотлагательно.
– Джо, я поработаю с этим. Уверен, ньюпортская полиция поможет в этом деле.
– Да, сэр.
– Ты в порядке?
– Да. Просто устал от этих пуль, крови и переломанных костей.
– Такая уж работа.
* * *
Я остановился у банка проверить содержимое депозитной ячейки. "Ерунда. Ничего особенного". Даже если и так, настала пора это выяснить. Я вывалил содержимое ячейки в кейс Уилла, расписался и отправился на стрельбище при управлении шерифа.
Я выполнил серию из семидесяти упражнений "выхватывай-и-стреляй" из каждого "кольта", половину левой и половину правой рукой. И пятьдесят попыток из "малыша" 32-го калибра, укрепленного на лодыжке. Я стрелял, представляя, что убиваю Длинного, того, кто избил Лурию, и того, кто похитил Саванну, – если ее кто-то и вправду похитил. Я стрелял в Тора, но в этот раз без особого наслаждения. Потом расстрелял нескольких чудовищ, призраков и демонов. Расстрелял самого Сатану, прямо в сердце.
Я неплохо стреляю левой, но она не так вынослива. Последние десять раундов включали стрельбу по силуэтам с пятидесяти футов, но по крайней мере они имитируют ответную стрельбу. Для стрельбы по мишеням я не пользуюсь облегченными патронами, а предпочитаю полновесные заряды в медной оболочке фабричного производства. Я не люблю, чтобы пистолет вел себя по-другому, если я стреляю не в лист бумаги, а, скажем, в дьявола.
Закончив упражнения, я разобрал, почистил и смазал все пистолеты. Прекрасный запах оружейного масла. Моя левая рука слегка гудела и ныла, а от обеих ладоней пахло порохом.
* * *
– Луз Эскобар, – начал Флэтли, – по прозвищу Перлита. Так ее кличут в банде "Рэйтт-стрит-бойз". Когда ей было тринадцать, она таскала в кармане крупнокалиберный пистолет с перламутровой рукояткой. И он у нее до сих пор, насколько мне известно.