– Слушайте, Дюки ни о чем таком не распространялся. Может, мы пойдем? А то…
– Идите. Дальше по улице есть стоянка такси.
Девиц как ветром сдувает, Бад бежит к своей машине, мчится вверх по Сансет и тормозит напротив стоянки такси. Две минуты ожидания – вот и они, Пушинка и Синди.
Садятся в разные машины и разъезжаются в разные стороны. Бад – следом за Синди. Она направляется в северный Уилкокс: должно быть, домой – адрес 5814, Юкка. Бад срезает дорогу и оказывается на месте как раз вовремя. У дверей дома Синди отпускает таксиста, пересаживается в зеленый «де сото» и отчаливает в западном направлении. Мысленно досчитав до десяти, Бад едет за ней.
Вверх на Хайленд, по Кахуэнга-пасс к Долине, затем на запад по бульвару Вентура. Едет быстро, по центральной полосе. Бад держится к ней вплотную. Внезапно Синди сворачивает к неприметному мотелю – номера расположены полукругом вокруг бассейна с мутноватой водой.
Бад тормозит, разворачивается, ждет, что будет дальше.
Синди стучит 13 дверь номера по левую руку. Открывает девчонка лет пятнадцати – худенькая, блондинка. Как раз того типа, что нравились Дюку.
Десять минут спустя вылетает Синди. Садится в «де сото», разворачивается и уезжает в сторону Голливуда.
Над выходит из машины, стучит в дверь.
Открывает все та же девчушка – только теперь глаза у нее красны от слез. Из комнаты пронзительно орет приемник: «Бойня в "Ночной сове"!», «Преступление века!»
– Вы из полиции?
Бад кивает.
– Сколько тебе лет, детка?
Девчонка шмыгает носом, глядя в сторону.
– Детка, как тебя зовут?
– Кэти Джануэй.
Бад прикрывает за собой дверь.
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать. Интересно, почему мужики всегда об этом спрашивают?
Выговор у нее не местный.
– Откуда ты?
– Из Северной Дакоты. Если отошлете домой – все равно убегу!
– Почему?
– Вам в подробностях или как? Дюк говорит, многим нравятся такие истории. Они от этого кайф ловят.
– Не ершись, детка. Я на твоей стороне.
– Ага, так и поверила!
Быстрым цепким взглядом Бад осматривает комнату. Обыкновенная девичья комнатка: повсюду разбросаны журналы с киноактерами, в открытом гардеробе – скромные девчачьи платьица, на диване – несколько плюшевых мишек с глазами-пуговками. Ни выпивки, ни шприцев, ни таблеток. На берлогу шлюхи явно не тянет.
– Дюк тебя не обижал?
– Он меня не заставлял делать это с мужиками, если вы об этом.
– Значит, ты «делала это» только с ним?
– Чего вы привязались? Сначала со мной это делал мой папаша, а потом был еще один, который меня заставлял это делать с мужиками за деньги. А Дюк меня у него выкупил.
Может быть, это след?
– Как его звали?
– Не скажу! И вы меня не заставите! И вообще, не помню я, как его звали!
– Которого из них, детка?
– И ничего я вам не скажу!
– Тише. Значит, Дюк тебя не обижал?
– Дюк мне ничего плохого не делал! Совсем ничего! Просто говорил, что он мой плюшевый мишка и хочет спать со мной в одной кроватке. А еще научил меня играть в безик. Вот и все, и больше ничего не было! Что в этом плохого?
– Детка…
– Мой папаша был хуже Дюка! И дядя Артур – он был гораздо хуже!
– Ну, тише, тише, не надо…
– И вы меня не заставите!… Бад осторожно берет ее за руки.
– Зачем приезжала Синди?
– Рассказать, что Дюка убили. Я говорю: «Как убили?», а она: «Ты совсем дура, что ли, уже весь город знает, включи радио и послушай». А потом сказала, что Дюк просил ее обо мне позаботиться, если с ним что-то случится. И дала мне десять долларов. Сказала, что уже в полиции Разговор имела… Я говорю, это очень мало, десять долларов, а она разозлилась и давай на меня орать. А вы откуда знаете, что Синди здесь была?
– Неважно.
– Я только за комнату плачу девять долларов в неделю, и…
– Послушай, я тебе одолжу денег, если ты…
– А Дюк был не такой! Он никогда не жадничал!
– Кэти, пожалуйста, успокойся и послушай меня. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Если ты мне поможешь, может быть, нам удастся поймать тех подонков, что убили Дюка. Хорошо?
Кэти громко хлюпает носом.
– Ладно. Спрашивайте.
– Значит, Синди сказана, что Дюк просил ее за 106011 присмотреть, если с ним что-то случится, – мягко начинает Бад. – Как ты думаешь, почему он считал, что что-то может случиться? Он чего-то боялся?
– Не знаю. Может быть.
– Почему ты так думаешь?
– Он последнее время стал какой-то нервный.
– А почему он нервничал?
– Не знаю.
– Ты его не спрашивала?
– Он говорил: «Ничего страшного, просто дела». Может быть, тот «новый грандиозный план», о котором говорила Пушинка?
– Кэти, ты не знаешь, что за новое дело затевал Дюк?
– Не знаю. Он со мной никогда не говорил о делах. Всегда повторял, что с девушками дела не обсуждает. И я знаю, он мне оставил больше каких-то паршивых десяти долларов!
Бад протягивает ей свою визитку.
– Здесь мой рабочий телефон. Позвони мне, ладно?
– А еще Синди сказана, он был размазня и неудачник, – горячо продолжает Кэти, сдергивая с дивана ни в чем не повинного плюшевого мишку. – Ну неудачник. л что? Он все равно был классный! У него был такой красивый шрам на груди, и такая добрая улыбка, и сам он был веселый и добрый, и всегда разговаривал со мной по-человечески, никогда не бил и не орал на меня, как папаша или дядя Артур! Он был лучше всех!
Бад молча сжимает ее руку и выходит. Вслед ему из приоткрытой двери слышится тонкий, захлебывающийся плач.
* * *
Вернувшись в машину, Бад обдумывает перспективы. «Грандиозный план» Дюка, возможный конфликт с парнем, у которого он выкупил Кэти, – зацепки, конечно, но очень уж слабые. Девяносто девять из ста, что смертным приговором для сутенера-неудачника стала любовь к чилибургерам. Еще меньше Дюка подходит на роль жертвы Мел Лансфорд, отставной коп. Но может быть, Синди припрятала про запас не только денежки Кэти? Что ж, Бад ее навестит, вытрясет деньги и информацию, закончит проверку Каткарта и попросится у Дадли обратно в Черный город.