Это «все еще» неприятно резануло Марии слух. Оно могло быть понято как намек на то, что время забвения не за горами. Тем не менее она ответила как можно любезнее:
– Поговорка, что утверждает, будто с глаз долой, из сердца вон, нигде так не справедлива, как при дворе. Думаю, что мадам все же хотелось сказать мне нечто приятное.
– Вы несправедливы! – воскликнула молодая женщина с неподдельным испугом. – Двор погрустнел с тех пор, как там не стало слышно смеха мадам де Шеврез.
– Я была бы очень удивлена, заскучай без моего смеха король или господин кардинал…
– Не могу ничего сказать относительного нашего монарха, а вот что касается кардинала, я в том не совсем уверена. Госпожа герцогиня де Монбазон говорила мне на минувшей неделе…
– Вы знакомы с моей мачехой?
Красивые серые глаза Франсуазы озорно блеснули.
– Конечно! И достаточно, чтобы получать от нее советы и письмецо, – добавила она чуть тише.
– Что ж вы сразу мне не сказали? Архиепископ удалился навстречу вновь пришедшим гостям, и две дамы оказались посреди зала под любопытными взглядами присутствующих. Мария взяла де Марей под руку.
– Давайте пройдемся, – предложила она. – Не знаю, много ли у вас друзей среди этих дам, у меня их здесь нет.
– Вас это удивляет? Но посмотрите на себя и посмотрите на них. Совершенно очевидно, что они безуспешно пытаются копировать вашу прическу и ваши наряды, но при этом болезненно ощущают свою провинциальность.
Мария частенько бывала в кабинете прелата, куда и потянула Франсуазу де Марей. Они уселись в просторные кресла возле камина.
– А письмо при вас?
– Конечно!
И женщина достала из-за лифа голубой конверт и передала его Марии. Мачеха писала Марии:
«Мадам де Марей в ближайшие дни отбывает в Тур, она хочет познакомиться с вами. Думаю, вам, возможно, нужна подруга, и направляю ее вам вместе с моей любовью. Увидимся. Мария».
Крупная неровная подпись и строчки, написанные явно наспех, не вызвали у Марии сомнений. Кое-как, всегда торопливо написанные записки были вполне в духе супруги герцога де Монбазона. Мадам де Шеврез удовлетворенно кивнула, сложила листок и опустила к себе за декольте.
– Мадам де Монбазон права. У меня в этом городе нет ни одной подруги, и именно в этом я и нуждалась.
Мимо проходил лакей с подносом, уставленным бокалами с испанским вином. Мария окликнула его, взяла бокал, мадам де Марей последовала ее примеру.
– Выпьем за наш прекрасный союз! – весело сказала она.
С этого момента они виделись чуть ли не каждый день. Франсуаза де Марей поселилась неподалеку и часто отправлялась на правый берег Луары в свои владения, чтобы наблюдать за ходом работ, но большую часть своего свободного времени проводила с новой подругой. Мария ценила ее все больше и больше, так как это был неисчерпаемый источник информации о происходящем в Париже и в самом Лувре. От нее Мария узнавала, вздыхая, о празднествах, многие из которых устраивались в честь нового папского нунция его преосвященства Джулио Мазарини. Их давали король и Ришелье то в Лувре, то в замке Сен-Жермен, то во дворце кардинала и в замке Рюиль, а то и вовсе в Шантильи, владении бедняги Монморанси, унаследованном короной. Это последнее обстоятельство вызвало у герцогини зубовный скрежет.
– Как осмелился Людовик, – возмущалась она, – распускать свой хвост во владениях своей жертвы, безжалостно убив ее?
– Вас это удивляет? – спросила мадам де Марей. – Что же, ведь по праву бренные останки несчастного взошедшего на эшафот достаются палачу, не так ли?
В ответ Мария лишь крепко сжала руку Франсуазы. Они словно стали ближе, а Мария убедилась, что ее новая подруга разделяет ее оценки короля и его министра. Особенно когда услышала продолжение.
– Королева до сих пор под разными предлогами не подпускает супруга к себе. Тяжкие воспоминания, связанные с этой конфискацией, усугубляют ее терзания. Хорошо, что рядом с ней непрерывно находится мадам де Отфор. Она стала для нее и крепостной стеной, и защитницей.
– Король все еще увлечен ею?
– Как не был никогда увлечен прежде, и это несмотря на ее дерзость. До меня дошли слухи об инциденте, который я нахожу забавным. Как-то вечером, придя к королеве, король застал ее за чтением какой-то записки в компании с Отфор. Заподозрив что-то, как, впрочем, и всегда, он потребовал эту записку. Смутившись, Ее Величество уже собралась отдать записку, когда вдруг красавица Отфор перехватила записку и опустила к себе за декольте, прямо между грудями, и, смеясь, предложила королю самому достать ее оттуда. Сир попал в весьма затруднительное положение, не осмеливаясь на столь заманчивую для него авантюру. И тогда он не нашел ничего лучшего, чем взять каминные щипцы и потянуться ими к прелестной шейке той, что насмехалась над ним. Отфор не позволила ему это сделать: она бросила бумагу к его ногам и повернулась к нему спиной. После чего король подошел к ней и долго о чем-то говорил. Как поняли окружающие, он просил прощения.
– Ну и штучка! – воскликнула Мария с восхищением. – Должно быть, она действительно сильна!
– Но останется ли она там? Перед самым моим отъездом Ее Величеству была представлена новая фрейлина, говорят, ее рекомендовал кардинал, а это значит, что закончилось все не так уж и гладко. Эта новенькая мила, даже красива, но не Аврора: тихая, робкая. Но мне сказали, король на нее несколько раз внимательно взглянул.
– Ах, как я вам завидую! Вы не представляете, как я истосковалась!
– Вокруг такая красота, да и праздники здесь устраивают забавные.
– Да, но все это никогда не заменит двор! Мне не хватает его атмосферы, его интриг…
– Охотно с вами соглашусь. Даже я, которой края эти очень дороги и близки, признаю, что здесь все иное, особенно люди.
Франсуаза нравилась Марии все больше. Доверие привело к откровенности. Вскоре Мария узнала, что ее новая подруга очень близко знает и Арамиса.
– Лишь необходимость этого отъезда разлучила нас на время. Вы не можете себе представить, что это за превосходный человек! А какой любовник! Обходительный, нежный, внимательный, умеющий вовремя и комплимент сказать, и сонет прочесть. Жаль, но он почти все свое время отдает подготовке к будущему служению церкви. Хотя…
– Что же? – спросила Мария.
– Мне пришло в голову, что из него получился бы великолепный епископ. Его проповеди собирали бы толпы, а женщины сходили бы по нему с ума. Я – первая.
– Ну что же, возможно, вы правы. И потом, у прелата больше свободного времени, чем у простого мушкетера!
Сказав это, Мария упрекнула себя в том, что не связалась с молодым человеком, который мог бы помочь ей найти Мальвиля. С самой первой их встречи Мария почувствовала, что могла бы увлечься им, не прятал своего восхищения и он. Вне всякого сомнения, она упустила счастливый случай, который вряд ли выпадет во второй раз. Тем более теперь, ведь мушкетеры верны королю, а король не желает и слышать о ней. Он даже не поленился спуститься вниз по Луаре, чтобы выместить свое недовольство на вотчине своего брата. Герцог Орлеанский, которому наскучило сидеть без дела в Нидерландах, выпросил разрешения вернуться во Францию. В Нидерландах на него смотрели как на заложника, да к тому же у него не заладилось с матерью, ее характер был по-прежнему несносен.