— Ты держался молодцом, — наконец проговорил Курион, — и спас нас от моря.
— Смешно, правда? — Курган глотнул бренди и держал его во рту до тех пор, пока не обжег десны и язык.
— О химерах сложено множество легенд, все саракконские капитаны почитают их и боятся, — рассказывал Курион. — Мало кто решился охотиться на них, а поймать на крючок не удалось почти никому. Что касается черных химер, то ни один капитан не привез в порт тушу ни одной из них. Говорят, те, кто ловит химер, навлекают на себя несчастье. А черных химер — особенно. Ведь они очень редки и, как гласит легенда, обладают умом.
Кургану вспомнился красный глаз, разглядывавший его с дьявольской злобой.
— Ты говоришь о черных химерах так, будто встречался с ними и раньше.
— Большинство саракконов вообще не видели черных химер, а я сталкиваюсь с такими рыбами уже во второй раз. Впервые это случилось, когда я служил на корабле, который плыл в Селиокко на южном континенте.
— Тогда ты еще не был капитаном?
— Верно. Да и после я еще долго оставался простым матросом. — Курион уставился в бокал с бренди, будто пытаясь найти в нем ответ на то, что давно его мучило. — Нанимаясь на судно, я не особо прислушивался к тому, что рассказывали о капитане. И напрасно! Он оказался настоящим маньяком и не доверял никому, даже своему первому помощнику. Целых две недели мы искали огромную черную химеру, похожую на ту, что встретили сегодня. Когда мы напали на ее след, капитану захотелось ее помучить, а потом убить. К полуночи море потемнело от крови химеры, а капитан лишь смеялся над ее мучениями. В самый последний момент химера врезалась в корабль и пробила корпус ниже ватерлинии. Корабль вместе со всем экипажем затонул в течение нескольких минут. Спаслись только мы.
— Как же тебе удалось?..
Курион пожал плечами.
— Нам просто повезло.
— Кому вам? Тебе и черной химере?
— Мы соединились воедино. Многие так и думают… — Курион допил бренди одним глотком.
— А ты сам?
— Это похоже на сказку.
Оба замолчали. Курган пристально всматривался в Куриона. Он вспомнил, как однажды, призвав к себе, Нит Батокссс пытался показать ему воплощение страха на корабле Куриона. А может, тогда регент и не тонул? «Ты боишься чего-то другого, — сказал Нит Батокссс, — и занятно, что до сих пор не можешь понять, чего именно».
Может, гэргон имел в виду черную химеру? Но в то время Курган еще не знал о ее существовании. Хотя Нит Батокссс дал понять, что ужасающий образ создан воображением самого Кургана…
— Ты так и не ответил, что Нит Батокссс делал на твоем корабле.
— Тебе лучше спросить у него самого.
Курган усмехнулся.
— Тебе хоть раз удалось расспросить гэргона?
Закинув голову, Курион захохотал так, что каюта затряслась. Наклонившись к капитану, Курган заговорил тихо, но отчетливо:
— Я и так знаю.
Курион тут же перестал смеяться.
— Что же ты знаешь, регент?
Курган присел рядом с капитаном, от запаха саракконских специи голова тут же закружилась, а ноздри задрожали.
— Давай о деле. Где я могу достать саламууун?
— Тебе не хуже моего известно где — в любом из кашиггенов.
— Это-то да. Только цены там кусаются, да еще и накрутка, которую ввели Ашеры. Для хороших друзей должен быть иной способ.
Курион пожал плечами.
— А при чем тут саракконы?
— Вот именно! — ударил себя по боку Курган. — Что могут знать саракконы, если ни один в'орнн, кроме Ашеров, не имеет о добыче саламуууна ни малейшего представления?
Капитан напряженно молчал.
— Саламууун очень интересует Нита Батокссса. Не пытайся отрицать. Мне это отлично известно. — Конечно же, это было известно Кургану, ведь он использовал нейронную память Рады.
Курион отвел взгляд.
— Я не имею права об этом рассказывать.
— Если Нит Батокссс собирается побороться с Ашерами за право контролировать торговлю саламуууном, то я с удовольствием ему помогу. — Курган налил себе еще бренди. — Но хочу тебя предупредить, на твоем месте я бы не стал ввязываться в интриги гэргона. Это может плохо кончиться.
— Почему? — сдавленным голосом спросил Курион.
— Скажу по секрету, иногда мне кажется, что он сумасшедший.
Курион рассмеялся.
— У Батокссса налицо все признаки раздвоения личности. Ты мне не веришь? Иногда его голос изменяется столь резко, будто принадлежит кому-то другому. Меняется даже осанка — одно плечо поднимается выше другого. Неужели ты не замечал?
Саракконский капитан осушил бокал.
— Я заметил эти быстрые перемены и признаюсь, что очень им поразился.
— С каждым днем он ведет себя все более странно. — Курган поставил бокал на стол. — Несколько дней назад я услышал, как гэргон разговаривал с зеркалом на незнакомом мне языке. Это было бы само по себе удивительно. Однако потом я разглядел то, что отражалось в зеркале…
Свежий ветер закачал корабль и, наполнив паруса, погнал его в Гавань.
— У кого пять лиц, два из которых звериные? — спросил Курган.
— Ты был пьян, регент, — покачал головой Курион.
— Я точно знаю, что видел, — пять жутких лиц, словно борющихся друг с другом за главенствующее положение на голове.
— Мы слышали, что гэргоны умеют принимать разные облики.
Курган покачал головой.
— Нет, здесь совсем другое. — Регент почесал гладкий череп. — С этим гэргоном что-то происходит, что-то очень опасное.
Курион пожал плечами.
— Как же ты не понимаешь, гэргонам доставляет удовольствие давать слово для того, чтобы потом его нарушить. Они манипулируют нами, как марионетками.
— А разве не все в'орнны ведут себя так по отношению к другим расам? — Раздался сигнал смены вахтенных, и Курион поднялся. — Пора идти наверх.
Они взошли по трапу, в спину дул свежий ветер, покрывший ночное небо тучами. Звезды скрылись, и стало совсем темно. Впереди лежал сонный Аксис Тэр, и его огни сплелись в яркую паутину. Курион взобрался на нос, Курган — следом. Капитан схватил сплетенный из водорослей трос и ловко привязал его к толстому концу бушприта. Прямо над ними развевался, потрескивая, огромный парус.
Курион отдал несколько команд, и экипаж, высыпав на палубу, принялся убирать паруса, готовясь к прибытию в порт.
— Гэргоны очень опасны, — настойчиво начал Курган, — даже в нормальном состоянии. А уж на что способен сумасшедший, я даже не берусь представить!
— Мы кое-что упустили, — оборвал его Курион. — Что бы ты ни говорил о гэргонах, ты им принадлежишь!