* * *
Отношения со смертью у Джийан были тесными и довольно странными. Кажется невероятным, что она помнила, как сразу после рождения ее шейку обвила пуповина. И как ненавидяще смотрела на нее мать, готовая задушить близнецов, появление которых сулило лишь горе. Однако Джийан помнила.
Лишь своевременное вмешательство отца спасло девочкам жизнь.
Еще одна нить волшебной паутины обвила тело колдуньи, и она беззвучно вскрикнула. Паутина была живая и состояла из миллионов крошечных насекомых с острыми жалами.
С самого детства у Джийан было предчувствие, что смерть, не получившая того, что считала своим по праву, неподалеку. Когда в темном коридоре или бессонной ночью она слышала зловещий шепот ветра или скрип невидимых половиц, когда ей мерещились жуткие тени деревьев на стене, она знала, что это значит. Смерть преследовала ее и во сне — прекрасное лицо, немного похожее на Элевсина. Казалось, что душа Элевсина сопровождает Джийан. Будто покинув телесную оболочку, он стал преследовать ее по ночам, олицетворяя смерть.
Паутина росла миллиметр за миллиметром, вместе с ней росла и боль. Джийан уже поняла, что рост замедляется лишь для того, чтобы ей было еще больнее. Она и не думала сопротивляться, потому что с самого начала понимала — это бесполезно. Джийан прочла немало книг о Маласокке и знала, что, чем сильнее противодействие, тем больнее жалит паутина.
Сейчас, заключенная в ипостась Аватары, она чувствовала ледяное дыхание смерти, приближавшееся с каждым витком паутины, которую плел Хоролаггия. Смерть подбиралась все ближе, Джийан чувствовала это по биению крови в висках, цоканью копыт, хлопанью двери, ведущей в ее душу. Закрывая глаза, она видела, как серый пепел падает на ее могилу, и знала: смерть рядом.
Паутина оплетала тело от правой голени к левому бедру. Нарастал новый виток, и Джийан отчаянно вскрикнула в мертвенной пустоте Иномирья.
Самой смерти колдунья не боялась, она страшилась только за сына. По горькой иронии заклинание, которое спасло Аннона от врагов, открыло Портал, позволив Хоролаггии выбраться из Бездны. Именно всепоглощающая любовь к сыну заставила ее нарушить колдовской круг Нантеры. В самый последний момент Джийан передумала — она не могла потерять сына и позволить его душе жить в чужом теле. Ей нужен был только Аннон. Глупый напрасный жест, она открыла волшебный Портал, и архидемон выбрался на свободу.
Небо стало желтовато-зеленым, а над темными горами у самой Бездны — кроваво-красным. Там из грозовых облаков лил дождь.
Вокруг нее, невидимые, словно бездонное озеро в тумане, стонали, плакали и кричали души, погубленные демонами за многие миллиарды лет.
Второй слой паутины покрыл тело Джийан, и тут же, без всякой остановки, стал нарастать третий.
Рас Шамра, Аватара Джийан, рыдала от отчаяния. С каждым витком архидемон все больше контролировал душу Джийан. Тело он уже использовал словно марионетку. Однако часть Хоролаггии всегда была здесь, в Иномирье, без устали оплетая Джийан паутиной, которая медленно, но верно превращалась в кокон. Когда паутина полностью покроет колдунью, она умрет, и Хоролаггия поселится в ее теле уже навсегда.
Неужели она никак не могла помешать архидемону? Судя по тому, что Джийан читала, — нет, не могла.
Тело обожгла новая нить, и Джийан едва сдержала крик. Кровь обильно орошала землю, и казалось, что капля за каплей ее покидают жизненные силы.
Демонический дождь продолжал поливать Иномирье. Где-то в горах начал извергаться вулкан. От дыма и лавы небо потемнело еще сильнее. Запахло горелым.
* * *
Полоска хромового света пересекла круглый, цвета морской волны, каменный пол. Грянула музыка, и танец начался.
Днем каменный пол тщательно натирали до зеркального блеска, а ночью сотни ног не оставляли от полировки ни следа.
Танцующие были крайне сосредоточенны и напоминали полубезумных религиозных фанатиков. В них чувствовалась с трудом сдерживаемая энергия, как у бомбы замедленного действия.
В клубе на ярко освещенной улице Преданности гремела музыка. Квинтет был в'орнновский и состоял, конечно же, из тускугггун, сочинивших эту музыку, в которой смешивались минорные кундалианские мелодии с ритмичной музыкой в'орннов. Аранжировка в стиле техно была, естественно, порождением молодежной моды, и какой из культур она принадлежала, не волновало ни сам квинтет, ни танцующих.
В клубе было не протолкнуться. Подростки, почти дети, потные, оглушенные жуткой музыкой, танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Маретэн видела как в'орннов, избранных и из низшей касты, так и кундалиан, танцующих каждый по-своему в специально отведенных частях танцпола. Однако она быстро заметила, что с каждой минутой и выпитым бокалом спиртного различия становятся все менее заметными. Вот кто-то снял ограничительные тросы, и обе расы принялись танцевать бок о бок, то и дело смешиваясь.
Маретэн была и удивлена, и обрадована. Когда же появилось это поколение подростков, изо всех сил пытающихся казаться взрослыми, при этом открыто нарушая гэргоновские законы и запреты? Да они такие же мятежники, как и она!
— Они кажутся вполне счастливыми, — прокричала на ухо Сорннну Маретэн, — будто не считают друг друга врагами.
— А они и не считают! — прокричал в ответ Сорннн.
К хромовой полоске света присоединился голубой овал, по цвету так напоминающий сухой лед, что казалось, он сейчас зашипит. К квинтету присоединилась вторая барабанщица в длинной накидке с капюшоном. Играла она, не как обычно, металлическими палочками, а сильными мозолистыми пальцами. Музыка стала плавной, мелодичной, теперь напоминая нежный шелест волн о песок. Девушка негромко запела, очень страстно и энергично. Песня говорила о боли разлуки, отчаянии и горечи неразделенной любви.
Сорннн потянулся к Маретэн.
— Скажи, тебе было страшно разговаривать с Броннном Палллном и строй-генералом Локкком Виэрррентом?
— Очень, — призналась она.
— Страшно и все? — улыбнулся Сорннн.
Маретэн взглянула ему в глаза.
— Было и страшно, и весело.
— Неудивительно! Ты отлично справилась и одурачила всех — дэйруса, Палллна, Виэрррента.
— Надеюсь, игра стоила свеч.
— Ты же сама понимаешь, что стоила. Мы обезвредили и злобного завистника Палллна, и более опасного Олннна Рэдддлина, который боится меня из-за того, что я тесно общаюсь с коррушами. — Сорннн внимательно посмотрел на Маретэн. — Объясни, а чего ты боялась?
Маретэн вспомнила тот момент, когда она коснулась пальцем пыльной полки склада, а он очень мягко и обходительно попросил ее быть осторожнее. Ведь это был не склад СаТррэнов, и Сорннн не хотел, чтобы кто-то знал об их присутствии до того, как он расставит все ловушки.
— Лучше расскажи, как ты пронес автоматы на склад Броннна Палллна.