– Господин Ставрос примет вас в библиотеке, – сообщил Белнэпу слуга.
Когда он отворачивался, Белнэп успел мельком заметить под мышкой черного фрака вороненую сталь маленького «люгера».
Библиотека встретила его не столько книжными полками, сколько новым обилием полированного дуба. Под потолком искрилась огромная хрустальная люстра, казалось, попавшая сюда из венецианского дворца, – впрочем, быть может, так оно и было. Пока что все здесь оказалось таким, как и ожидал увидеть Белнэп, от мебели эпохи Регентства до второстепенных полотен старых мастеров.
Однако сказать подобное про Никоса Ставроса он бы не мог. Белнэп мысленно представлял себе широкоплечего здоровяка с квадратным подбородком, проницательным взглядом и крепким рукопожатием – типичного греческого судовладельца, научившегося ценить прекрасное, но при необходимости не стесняющегося грубой суматохи грузового причала.
Напротив, человечек, вскочивший при его появлении и протянувший вялую, липкую от пота руку, внешне выглядел невыразительно. Его водянистый взгляд рассеянно блуждал. Телосложение было щуплым – впалая грудь, тощие запястья, тонкие мальчишеские спицы лодыжек. Редеющие, практически бесцветные волосы росли безвольными клочками, распластавшимися на просвечивающем черепе.
– Никос Ставрос? – Белнэп окинул проницательным взглядом стоящего перед ним человека.
Ставрос поковырялся в ухе мизинцем с длинным ногтем.
– Кай, можешь нас оставить, – обратился он к поджарому слуге. – Мы побеседуем наедине. Все в порядке. – Однако его голос не вязался со словами. Очевидно, этот человек был перепуган до смерти.
– Итак, чем могу вам помочь? – спросил греческий судовладелец Белнэпа. – Я говорю совсем как продавец, да? – Издав короткий сухой смешок, он возбужденно облизнул губы. – Но будем серьезны. Вся моя карьера основана на сотрудничестве. – Ставрос сплел руки, чтобы унять дрожь.
Обернувшись, Белнэп увидел, что слуга стоит на пороге библиотеки.
Дверь тихо закрылась; изнутри она была обита мягкой кожей в якобианском стиле.
Белнэп решительно шагнул к Ставросу, и тот как-то весь съежился.
Однако он впустил его к себе. Почему? Очевидно, потому, что у него не было выбора. Он не посмел пробудить гнев Генезиса.
– Сотрудничество сотрудничеству рознь, – угрюмо произнес Белнэп.
– Понимаю, – пробормотал окончательно сбитый с толку Ставрос. Человек несказанно богатый, он буквально трясся от страха. Белнэп был просто поражен. – Я всегда открыт к сотрудничеству.
– К сотрудничеству, – оперативник прищурился, – с нашими врагами.
– Нет! – вскрикнул Ставрос. – Только не это! Ни за что на свете!
– Решения принимаются на стратегическом уровне. Относительно того, какие активы приобрести. Какие отделения следует закрыть. От каких связей необходимо воздержаться. – Угрозы Белнэпа были смутные, туманные; он стремился окончательно сбить с толку и запугать своего собеседника.
Ставрос судорожно затряс головой.
– Не сомневаюсь, выбор сделан правильно.
Белнэп пропустил его слова мимо ушей.
– Давайте поговорим о компании «Эстотек», – сказал он. Хотя ему приходилось продвигаться на ощупь, он не мог показать даже намека на неуверенность и колебания. Он бросал пробный шар, спрашивал то, что хотел узнать, затем при необходимости на ходу вносил коррективы.
– «Эстотек», – повторил Ставрос, сглотнув комок в горле. – Похоже на название противозачаточного средства. – Сдавленный смешок. И снова магнат нервно облизнул пересохшие губы. В левом уголке его рта навернулась капелька слюны. Не вызывало сомнений, что этот человек переживает глубочайший стресс.
Белнэп с угрожающим видом приблизился к греческому судовладельцу еще на шаг.
– Ты находишь это смешным? Ты полагаешь, я пришел к тебе на званый ужин? – Протянув руку, Белнэп схватил Ставроса за воротник белой шелковой рубашки, рывком привлекая его к себе. В его движениях сквозили бездонные запасы необузданной ярости.
– Прошу прощения, – растерянно пробормотал Ставрос. – Итак, что вы хотите узнать?
– Собираешься ли ты влачить остаток своего существования в невыносимой боли, лишенный возможности двигаться, изуродованный до тошноты?
– Так, дайте-ка подумать. – Ставрос судорожно закашлял. Он поднял к Белнэпу свое раскрасневшееся лицо. – «Эстотек». Это подставная компания, не так ли? По сути дела, голая оболочка. Именно так мы ведем наши дела. Но ведь вам это хорошо известно.
– Сейчас мы обсуждаем не объемы моих знаний. А твое поведение.
– Хорошо-хорошо, я все понимаю. – Повернувшись к небольшому бару, заставленному бутылками, он дрожащей рукой наполнил себе стакан. – Где мои манеры? – спохватился он. – Мне давно следовало бы угостить вас. – Он протянул тяжелый хрустальный стакан Белнэпу.
Тот взял стакан и сразу же выплеснул его содержимое Ставросу в лицо. Крепкий напиток обжег киприоту глаза, и тот заморгал, прогоняя слезы. Белнэп вел себя вызывающе; однако он интуитивно чувствовал, что ему сейчас нужно проверить, до каких пределов он может дойти. Оскорблять так богатейшего магната может позволить себе лишь тот, у кого за спиной стоит небывалая сила.
– Ну зачем вы так? – промямлил киприот голосом, полным безропотной покорности.
– Заткни свою пасть, треклятая колбаса из дерьма, – прорычал Белнэп. – Теперь от тебя больше вреда, чем пользы.
Ставрос заморгал.
– Вы прибыли от…
– Я к тебе прямиком от Ланхэма.
– Ничего не понимаю.
– Заключен союз. Совершена сделка. И теперь ты один из нас.
Ставрос открыл было рот, но не смог издать ни звука.
– Не лги, – грохотал Белнэп. – Ты совершил ошибку. Поплыл по течению.
– Пожалуйста, поверьте, я ровным счетом ничего им не сказал, черт побери! Клянусь!
Так, кажется, это уже что-то.
– Кому?
– Эти следователи ничего от меня не узнали. Я им ничего не выдал.
– Объясни подробнее.
– Тут объяснять нечего…
– Проклятие, что ты скрываешь?
– Да говорю же вам, они ушли ни с чем, эти вашингтонские ублюдки в коричневых костюмах. Со мной был тот адвокат, которого порекомендовал Лагнер. Джон Мактаггерт, так? Можете у него спросить. Эти болваны из комиссии Керка подняли страшный шум, как вы правильно догадались. Но мы отгородились каменной стеной.
– Вот только это была не единственная ваша встреча, не так ли?
– Единственная, клянусь! – Писк, пронизанный страхом и негодованием. – Вы должны мне верить.
– Ты хочешь учить нас, как нам себя вести?
– Нет! Я вовсе не имел это в виду! Не поймите меня превратно…