Конечно, традиционная история называет и «древние» военно-теоретические труды. Но как это ни удивительно, хоть и названы они древними, но применялись и были очень популярны в Средние века. Среди таких трактатов можно назвать «Стратегикон» Онасандра. Автор находился на римской службе, трактат посвящен Квинту Веранию, а задуман был, по сообщению самого автора, как руководство для «хороших военачальников». Воинский успех, пишет Онасандр, не следствие слепого рока, а результат деятельности командиров, ссылка на превратности судьбы так же мало извиняет поражение, как и объясняет победу…
Нам любопытно сопоставить рекомендации этого римлянина Онасандра (I век, линия № 6 «римской» волны) и грека Энея (IV век до н. э., линия № 6 «греческой» синусоиды). Эней пишет только об обороне крепостей, Онасандр – только об их осаде. И в том, и в другом трактате можно обнаружить несколько интересных рекомендаций встречного характера. Например, в предвидении вражеской осады Эней предписывает выслать во все стороны от города специально обученных дозорных, конных и пеших, которые должны своевременно оповестить городские власти о приближении врага. Онасандр, со своей стороны, рекомендует стратигу, ведущему войско к городу, захватывать и задерживать всех, застигнутых вне его стен, чтобы они не успели ничего сообщить своему командованию.
Как видим, не только наша синусоида ставит Энея и Онасандра в одну и ту же эпоху! Но еще интереснее, что сами же историки сообщают: собственные наблюдения представлялись византийским писателям менее важными, чем свидетельства «древних», и нормой их творчества были текстуальные заимствования и стилистические подражания антикам. Например, В. Кучма пишет:
«В самом деле, если удается обнаружить, что «Византийский аноним VI в.» преподносит в качестве новых идеи, известные еще Энею (Тактику), писавшему на 900 лет ранее, если «Тактика Льва» лишь парафразирует свидетельства «Стратегикона Маврикия», хотя их разделяет трехвековой промежуток времени, если в «Тактике Никифора Урана» соседствуют свидетельства, одни из которых старше других на тысячелетия, то какой еще вывод можно сделать из этих фактов?»
Пожалуйста, мы можем предложить еще один вывод: хронология древности (античности) неверна. Да и что такое «древность» в понимании средневекового автора? Вот Лев Дьякон в Х веке пишет:
«… Древний император Никифор тоже был убит мисянами, только Константин Копроним победил мисян, а вслед за ним – его внук Константин, сын императрицы Ирины, и уже в наше время император Иоанн покорил их города. История не сохранила упоминаний о каком-либо ином из ромеев, победившем мисян на их земле».
А комментатор поясняет читателю, что Лев называет Никифора I древним в противоположность Никифору Фоке. Но к власти «древний» Никифор пришел в 802 году, свергнув тут же упомянутую императрицу Ирину. А сам Лев Дьякон родился около 950 года. Так что всей древности – около двухсот лет.
По «византийской» волне нашей синусоиды Х век Византии попадает на линию № 6, и, кстати, интересно, что «История» Льва Дьякона сохранилась только в двух рукописных списках: Парижском 1712 года – и Эскориала, который дословно повторяет Парижский. В список включен ряд авторов, и Лев Диакон лишь один из них, – и он охватывает события, как считается, от конца Х века, и почти до конца XV века. Датировка у авторов идет от Сотворения мира.
До создания единой шкалы времени было еще почти сто лет, и кто сводил этих авторов, как и по какому принципу выстраивал историю – загадка. На последних страницах, относящихся к 1422 году, есть запись: «От сотворения мира до сегодняшнего дня хотят считать 5353 года, но мы, как христиане, хотим считать, что имеется уже полных 7000 лет». В этом – основа для возможного хронологического сдвига на 1647 лет.
Лев VI Мудрый (886–912), автор «Тактики», в качестве древних авторов называет Элиана, Арриана и Онасандра (писатели той же линии № 6), но не упоминает Псевдо-Маврикия, «нового», по словам В. Кучмы, автора, хотя его трактат якобы послужил основным источником: «… Лев, упоминая свои заведомо второстепенные источники, не называет ни разу главного («Стратегикона Маврикия». – Авт.)».
Таким образом, мнение, кто у кого списывал (Лев у Псевдо-Маврикия или Псевдо-Маврикий у Льва), зависит только от хронологии. По сути (с чем согласен и В. Кучма), авторы «Стратегикона» и «Тактики» в известном смысле современники, ибо имели дело почти с одними и теми же исходными данными, какими были материально-техническая база и характер людских ресурсов византийского войска. Но в традиционной истории эти тексты разделяют 300 лет! «Между «Стратегиконом» и «Тактикой» имеется длительный хронологический перерыв. Но между этими трактатами не ощущается сколько-нибудь значительного логического перерыва», – уверяет нас В. Кучма. Если один написан в конце XIV, а другой в начале XV века, – как это следует из «византийской» волны синусоиды, – то в этом нет ничего удивительного. Удивительна тенденциозность историка. Ведь далее В. Кучма пишет:
«Исключение устаревших понятий Псевдо-Маврикия и его исторических сравнений – другой метод переработки Львом материала «Стратегикона»… Так, мы не находим у Льва упоминания Псевдо-Маврикия об аварах, «турках», персах и римлянах, скифах и т. д. Упоминание этих народов было бы явным анахронизмом для рубежа IX–X вв.».
Во-первых, как мы уже сказали, не ясно, кто кому предшествовал, а потому нельзя судить, были ли там вообще «устаревшие» понятия. Во-вторых, какие же названия, по мнению В. Кучмы, устарели для X века? Персы? Римляне? Да ведь византийцы только римлянами себя и называли! В-третьих, открываем книги других историков и с интересом узнаем, что сочинения ромейских писателей наполнены «архаизмами», «историческими реминисценциями» и т. п.
Наша синусоида работает почти безукоризненно по отношению к военно-историческим трактатам. Так, стратегемы Фронтина, автора I века н. э. (линия № 6) находят среди дополнений Павла Диакона, автора X века (линия № 6) к сочинению Евтрония, а также в главном этическом сочинении Policraticus английского богослова XII века Иоанна Солсберийского (та же линия № 6 «византийской» волны).
«Теория тактики» Элиана, жившего на рубеже I и II веков н. э. (лини № 7) «изучалась на протяжении тринадцати столетий и пережила свое второе рождение в период позднего средневековья» (XV век, линия № 7).
Нередко выводы, которые делает В. Кучма в своей книге о византийских войнах, противоречат всем известным утверждениям военных практиков. Так, он пишет, что «судьбу сражения могли решить удары даже немногочисленных кавалерийских частей, если им удалось войти в непосредственное соприкосновение с пехотными подразделениями», – это при том, что, считается, до XIV века конники не воевали с пешими. Но удивительнее всего следующая сентенция:
«… Если попытаться проследить истоки всех военно-научных концепций, когда-либо появлявшихся на византийской почве, все они в конечном счете приведут к «Стратегикону» [Маврикия] – не только потому, что он предшествует остальным византийским военным трактатам по времени, но и потому, что он оказался выше их по уровню… Поэтому «Стратегикон Маврикия», открывший перспективу развития византийской военной науки, остался и высшим достижением в этом развитии».