А где же латынь?… В массе своей наши современники полагают, что она «осталась» в римской античности, а в эпоху Возрождения этой самой античности, будучи «вспомнена» некоторыми наиболее продвинутыми учеными, хоть и стала модной, но применялась в основном ботаниками, выдумывавшими названия для растений, и медиками при выписывании рецептов. Однако вот что пишет о латыни лингвист Л. Г. Степанова в книге «Итальянская лингвистическая мысль XIV–XVI веков»:
«Европа XIV–XV вв. как культурное целое продолжала оставаться латиноязычной… Образованные итальянцы (т. е. читающие и пишущие по-латински)… считали латинский язык высокоразвитым языком своего народа («наших отцов-римлян»)».
Тут современный ученый-лингвист прямо указывает, хоть и не догадываясь об этом, что высокоразвитый латинский язык XIV–XV веков был создан предшествующими итальянцами «античного» периода, то есть этот период приходится на XIII – начало XIV века. Эти века мы и можем отметить, как время итальянских «отцов-римлян». А чтобы нас не заподозрили в подтасовках, дадим слово Лоренцо Валле (1405 или 1407–1457), римлянину по рождению:
«Никто не обогатил и развил свой язык так, как сделали это мы, которые, не говоря уже о той части Италии, что называлась некогда Великой Грецией, не говоря о Сицилии, которая тоже была греческой, не говоря обо всей Италии, чуть ли не на всем Западе и в немалой части Севера и Африки, превратили язык Рима, называемый также латинским… я бы сказал в царя над всеми остальными».
Эти слова объясняют всё. Оказывается, в эпоху Возрождения латинский язык не «возрождали», предварительно по какому-то наитию «вспомнив», а создали из своего языка, развили и превратили в царя над всеми остальными. И это утверждает современник!
В Средневековье два заметных события потрясли мироустройство: в XIV веке таким событием стала пандемия чумы, а в XV веке – потеря Царьграда (Константинополя), переход византийских земель к мусульманству, массовые перемещения людей. Естественно, что такие катаклизмы повели к потере части информации о прошлом, а также и к перемешиванию информации из разных частей света. Возможно, по этим вехам – чума и потеря Царьграда, и разделилась история на «древний», «старый» и «новый» периоды. А когда Скалигер присвоил этим периодам высчитанные им даты, появилась основа для дальнейшей хронологической путаницы.
Уже в XVI веке начались споры: откуда латынь появилась и в каких «отношениях» она с национальными языками. Против засилья латинского языка выступили Пьетро Бембо, Джироламо Муцио и Александро Читолини. Им оппонировали Франческо Беллафини, Челио Калькапини, Рамоло Амасео, Карло Сигонио, Франческо Флоридо. Спероне Сперони написал «Диалог о языках» (1542), который сыграл значительную роль в полемике. Защитником латыни выступил известный учитель латинского и греческого языков Лаццаро Бонамино, а Пьетро Помпонацци изложил компромиссную точку зрения на латинский язык, как на язык образованных людей всего европейского мира. На это Муцио возразил, что в большинстве стран – во Франции, Испании, Греции, Турции и других, за исключением Германии и Англии, население лучше понимает итальянский язык, чем латинский.
Итальянскими считались тосканский или ломбардский языки, но не римская латынь. «Латинисты» же полагали, что итальянский (тосканский) язык – просто испорченная латынь, смесь из латинской и разноязычной лексики в сочетании с примитивной грамматикой, что-то вроде креольского языка, сложившегося в определенной ситуации двуязычия (латино-германского) в Италии.
«Что же это за язык, – восклицал Ф. Флоридо, – в котором у имени существительного всего два окончания: окончание единственного числа и множественного, как будто мы в Африке или Скифии».
Он выделял три периода развития «хорошей» латыни: архаический (Плавт), классический (Цицерон) и серебряный (Плиний Старший), и признавал сосуществование книжной и разговорной (народной) латыни. Датировок Ф. Флоридо не давал. Л. Г. Степанова пишет, комментируя его работу: «Латинский язык, как отмечает ученый, смог избежать германского влияния только в самых глухих уголках Лация и в маленьких деревнях и окрестностях Рима, где и по сей день говорят на языке, почти не отличающемся от латинского…»
Уместно спросить: это на каком же языке говорят в XVI веке в маленьких деревнях в окрестностях Рима? Получается, что на языке Плавта, Цицерона и Плиния. А откуда он тут взялся? И почему же, вопреки всем законам эволюции (в том числе эволюции языков), он тут совсем не изменился заполторы тысячи лет?
Джироламо Муцио заявлял, что латынь возникла в неизмеримой дали времен сама собою в результате смешения многих языков: языка жителей окрестностей Рима, выходцев из Трои (Константинополя) и различных греческих городов. Единомышленники Флоридо настаивали на независимости итальянского языка от латинского, то есть не считали латынь «фундаментом» и предшественником итальянского. Кастельветро сообщил мнение «добропорядочных немцев», которые, изучив свои древности, пришли к сходному выводу: де, их язык является древнейшим, в течение долгого времени соперничавшим с латинским. Тот же Кастельветро считает вполне вероятным, что и на территории Франции с древности сохранялся свой местный язык, и что смешение латыни с этими (германскими) языками и было главной причиной возникновения «народного» языка (vulgare).
Итак, четыреста лет назад происхождение европейских языков от латинского не было для лингвистов столь очевидным, как сейчас. Законы эволюции могут нам подсказать, что при неразвитости, а тем более отсутствии национальной письменности «чужой» язык мог становиться языком администрации, науки и литературы в разных странах. Затем, с развитием собственной письменности, он вытеснялся, или происходила ассимиляция языков. А в науке латынь сохранялась в силу традиции. Ученых в каждой стране можно было по пальцам пересчитать, и для общения между собою им, конечно, было удобно иметь общий язык.
Что касается мифа о «древности» латыни, которую якобы ни с того ни с сего вспомнили средневековые народы (а в деревнях вокруг Рима и не забывали никогда), то скажем еще раз: в науке любой опыт должен быть воспроизведен в тех же самых условиях и с тем же самым результатом. Мы давно предлагаем лингвистам, свято верующим в возможность «вспоминания» древней латыни средневековыми людьми, повторить этот опыт, взять да и вспомнить какой-нибудь старинный язык. Ну, хоть бы и русский. Для начала, собравшись в кружок, наши ученые друзья могли бы спеть русскую языческую «колдовскую песню», заклинание против русалок:
Ау, ау, шихарда кавда!
Шинда вноза митта миногамъ,
Каланди инди якуташма биташъ,
Окутоми ми нуффан, зидима…
В таком виде отрывок напечатан в очень солидном источнике, в «Истории русской литературы», том первый, 1908 год, издание Сытина. Текст не расшифрован. Так в чем же проблема, товарищи лингвисты: расшифруйте, ведь это русская песня! Вспомните язык, введите в практику, распространите на многие страны. И мы с радостью поверим, что и с «древней» латынью произошла такая же «эволюция».
Л. Г. Степанова, отнюдь не наш сторонник, фактически подтверждает нашу точку зрения: