В своем усердии Касильдо дошёл до того, что мобилизовал на охрану священных рубежей крестьян из числа живущих в долине, и две последних ночи патруль из двух-трёх человек, вооруженных дробовиками и уоки-токи, обходил деревню, окрестные рощи, коррали и пристройки к дому дона Фелипе. По дороге, ведущей от шоссе к резиденции, курсировал взад-вперед разбитый армейский джип шестьдесят восьмого года рождения с двумя sicarios на борту. У этих вооружение было покруче: calashnicof, М-16 с подствольником М-203, три осколочных гранаты NR-2 °CI, фонари, баллончики с парализующим газом, ракетница, устрашающие мачете и прочая мелочь. Выглядели они весьма воинственно; у иного любителя ночных адюльтеров в кустах на обочине дороги при одном взгляде на вояк в джипе всякая потенция могла пропасть на неделю, а то и навсегда.
Не оставил своим вниманием Касильдо и нижний пост возле самого шоссе. Прежде всего, он, к неудовольствию братков, разогнал целую роту окрестных путан, которые взяли привычку что ни вечер заглядывать на огонёк в гостеприимную строжку к широкоплечим ребятам с пушками двенадцатого калибра в заскорузлых от путанской секреции руках. В последние дни по ночам в сторожке разнополое ржание перемежалось с каким-то немыслимым рэпом из семисотваттных динамиков, дым от анаши стоял коромыслом, пустые бутылки из окошка бомбардировали зассанные задворки как на учебных стрельбах перед угрозой внешней агрессии. Sicarios дона Фелипе изо всех молодецких сил предавались плотским утехам, резонно полагая, что автомобиль через шлагбаум незамеченным не проскочит, а пешком в гору чапать – дураков нема.
Касильдо эту практику прекратил. Теперь один из охранников постоянно топтался с “ремингтоном” возле шлагбаума, второй же находился при рации, лелея в железном шкафу за ширмой целый арсенал всякого стрелятельного барахла. Чтобы держать дисциплину на должном уровне, Касильдо сам время от времени вставал на шлагбаум, показывая легкомысленной молодежи пример солдатской стойкости и ответственного отношения к обязанностям.
Как раз Касильдо-то и оказался возле шлагбаума, когда неприметная «мазда» свернула с шоссе и подрулила к посту. Сидевший внутри джентльмен заглушил мотор и, не вылезая из машины, вперил в часового тяжёлый взгляд маленьких свинячьих глазок. Физиономия его была такова, что Касильдо невольно фыркнул.
– Эй, весельчак! – сказал визитёр, нарушив продолжительное молчание. – Подними-ка этот полосатый палка – я проеду!
Касильдо, как бывало с ним всегда, когда на него буром пёрли, теперь чувствовал знакомый зуд в ладонях, и сердцебиение его едва заметно участилось, а внизу живота забурлила и закипела молодая кровь, взъендрённая доброй порцией молодецкого адреналина.
– Ты, cabrón, ты глухой? – с угрозой в голосе сказала образина в “мазде”. – Я сказал: поднимай свой сраный палка!
– Qué va! [26] – усмехнулся Касильдо. – Ещё чего-нибудь хочешь, красавец?..
Визитёр вылез из «мазды» и осторожно закрыл за собою дверцу. Размеры дерзкого господина вполне могли вогнать в трепет. Кого угодно. Только не Касильдо на службе у уважаемого человека.
– Я тебя сейчас научу хорошим манерам! – рыкнул приезжий.
– Ой, боюсь, боюсь!.. – дурашливо заверещал Касильдо.
– Думаешь, ты крутой, если у тебя пукалка в руках?.. – сурово спросил визитёр, сделав шаг в сторону Касильдо. – Так она тебя не спасёт.
Распахнулось окошко поста, и оттуда высунулась красная ряха.
– Нужна помощь, superior? [27] – спросил sicario.
– Qué salga el toro! [28] – воскликнул Касильдо. – Публика ждет.
– Какая публика? – взволновался sicario. – Какого быка?..
– Шутка, брат! – сказал Касильдо и бросил ему свой «ремингтон». – Подержи пока. Публикой будешь ты. И часы прими.
– Что это? – sicario побледнел, рассмотрев жуткую рожу в пиджаке и галстуке, стремительно передвигавшуюся от машины к бригадиру.
– Он меня козлом назвал, – пояснил Касильдо своему напарнику. – Я это не могу оставить без внимания.
– Ясное дело, – сказал напарник и тайком перекрестился. – Задай ему как ты умеешь, superior! Жалко, увезли видеокамеру.
В следующую секунду Касильдо перелетел через шлагбаум и грохнулся на асфальт. Кости у него были крепкие, и он тут же вскочил на ноги, впрочем, сморщившись от боли в крестце, которым в полёте задел шлагбаум. Свирепый джентльмен с неожиданной для его туши прыткостью перепрыгнул вслед за бригадиром на ту сторону «полосатый палка», уклонился от свинга в лицо и всадил кулачище ему в солнечное сплетение. У Касильдо подогнулись ноги и в глазах потемнело. Так больно его ещё никогда в жизни не колотили. Теперь ему захотелось заснуть и проснуться когда джентльмена и его «мазды» здесь, на нижнем посту, уже бы и след простыл. Противник, однако, не дал ему упасть. Поймав боевика за ухо, он повернул задохшегося Касильдо задом к дренажной канаве вдоль дороги, к счастью, пустой по случаю жаркого времени года, и нанёс ему строго отмеренный апперкот, от которого бедолага поднялся в воздух и приземлился на отбитый крестец ровно посередине канавы, после чего признаков жизни более не подавал.
Sicario в будке, ошалевший от того, с какою лёгкостью расправились на его глазах с его бригадиром, забыл про «ремингтон», про арсенал за шкафом, вообще про свои должностные обязанности. Громила повернулся к нему и сказал:
– После того, как откроешь мне шлагбаум, позвони дону Фелипе, предупреди, что его приехал повидать посланец от его старых друзей, которым он многим обязан, один, без оружия, с добрыми вестями и хорошими деловыми предложениями. Ты, надеюсь, понимаешь на слух маньянское наречие испанского языка?..
Sicario нажал кнопку в стене, и полосатый палка поперёк дороги встал вертикально. У него всё было в порядке и с языком, и со слухом, и с пальцем для нажимания кнопки.
Ольварра, встречая гостя в своём кабинете, никакой радости на своём лице не отобразил. Обычно гонцы с добрыми вестями и хорошими деловыми предложениями не лупят смертным боем начальников охраны на въезде в охраняемую зону.
Что ж, похоже, комиссар сдержал своё обещание. Странно, что сам не позвонил, не предупредил партнёра о визите «старых друзей». «Партнёра», мать его так. Значит, предстоит серьёзный разговор, и самая важная тема этого разговора – чем предстоит Ольварре расплачиваться со «старыми друзьями» за помощь в решении небольших проблем с обнаглевшим Бермудесом.
Правда, гость уже везёт ему какие-то «хорошие деловые предложения». Хотя это Ольварра ему собирался что-то предложить. Ладно, значит, сперва послушаем его.
Возможно, они уже в курсе моих проблем с Бермудесом, подумал Ольварра. И готовы ввязаться во внутриманьянские разборки. Чтобы norteamericanos, да не были готовы ввязаться в чужие разборки?