Премьер с минуту сидел открыв рот, а потом прошептал:
– Кто?
– А кто ещё, сэр, кроме нас, имеет ядерное оружие? Кто, кроме нас, летает в космос? Кто в 1980-м надрал нам задницу?
– Североамериканские Штаты!
– Да, ваше превосходительство, но это лишь один, самый явный вариант. Возможен и другой: воду мутят русские. Россия тысячу лет не давала никому нормально жить. Казалось бы, к середине двадцатого века мы с ней покончили – от неё остались одни ошмётки, – и что же? Мы находим русских во всех странах, их больше, чем евреев! Их страна не в состоянии воевать с Британией, но почему же отдельным русским диверсантам, если мы будем благодушествовать, не вести с нами войну из будущего, подрывая наше могущество в прошлом?
Премьер откинулся в кресле. Наверное, его не зря считали хорошим стратегом. Подумав не более пяти минут, он обратился к Макинтошу:
– Джон, пометьте в блокноте. Пусть завтра в первой половине дня ко мне зайдёт министр финансов.
Доктор Глостер и Сэмюэль сидели с каменными лицами, но под столом директор лаборатории ТР одобрительно похлопал своего зама по ноге, что, впрочем, не укрылось от внимательных глаз Джона Макинтоша. А премьер-министр поднялся с кресла, несколько раз, нахмурившись, прошёлся по залу и заговорил:
– Конечно, основной интерес Британии – противостоять агрессии. Но мы не дети, мы понимаем, что лучшая оборона – это нападение. В качестве превентивной меры следует подорвать возможность развития агрессора в прошлом. Вы сказали, что это или американцы, или русские. Я думаю, это всё же Америка. Она взяла под свой протекторат Сибирь, помешав сделать это нам, хотя это мы воевали с Россией в 1939-м. Она стравила Японию с Китаем, развязала войну с нами в 1980-м и вообще отняла у нас Китай. Нас также интересует август 1914 года и Англо-бурская война… Но, как вы мне сказали, весь двадцатый век для нас недоступен. И девятнадцатый тоже.
– Мы даже не можем предотвратить завоевание независимости Североамериканскими Штатами в 1783 году, сэр, – подсказал Джон Макинтош. – До этой даты меньше трёхсот лет.
– Да, и это печально.
– И не можем противодействовать развалу Германии в 1919-м, после Первой мировой войны.
– Вот что меня совершенно не интересует, так это Германия, – отозвался премьер-министр. – Германские земли под полной нашей защитой, снабжают нас продовольствием, а когда надо, дают рекрутов. Пусть дерутся между собой; их драка – залог нашего влияния.
И премьер, не садясь в кресло, нетерпеливо махнул рукой:
– Ну, ведите показывайте, что у вас есть.
Премьер-министр, его помощник и всё руководство лаборатории потянулись к дверям. Уже когда они вышли, вслед за ними через ту же дверь выскользнул из зала совещаний о. Мелехций, на протяжении всего этого часа сидевший, никем не замеченный, прямо среди них.
Когда начальство вышло в оперативный зал, все сотрудники встали. Доктор Глостер подвёл премьера к экрану, на котором на фоне контурной карты мира сиял десяток широких кругов разной яркости и бежали строки цифр, и пояснил:
– Это, ваше превосходительство, экран главного монитора. Яркие кружочки показывают места совершения тайдингов. Треугольник посередине – это мы в Англии. Карта условная, на самом деле мы лишь иногда знаем, в какой стране действует «ходок». Вот эти три точно в России – она, как вам известно, раньше была излишне большой, трудно ошибиться. Вот эти кружочки – в Европе, но где именно, сказать невозможно.
– Если не во Франции, то нам оно пока не интересно, – буркнул премьер. – Излишняя самостоятельность Франции меня беспокоит, а остальная Европа и так наша.
– А вот единственная точка в Америке. Но мы пока этим тайдером не занимались.
– Почему?! Это же самое важное!
– В тех временах, куда мы попадаем, плавание через Атлантику сопряжено с большими трудностями. Чтобы попасть на корабль, нужно иметь хоть какие-то деньги, а наши люди оказываются в прошлом голыми, без связей и поддержки. А чтобы внедрять их в прошлое непосредственно в Америке, там надо оборудовать нашу базу, завезти аппаратуру…
– Это нежелательно.
– Совершенно верно… А вот точки, сигнал которых настолько слаб, что даже нельзя определить эпоху. Возможно, эти тайдеры действовали слишком давно – две-три тысячи лет назад. А может, и недавно. Они, как видите, в Индии и Африке. Мы запускали туда фантомы, но их съедают настолько быстро, что выяснить ничего не удалось.
– Кто съедает?
– Кто угодно: тигры, люди, крокодилы. Там все кушать любят.
– Не надо тратить на это энергию.
– Слушаюсь, ваше превосходительство.
– А как вы определяете, кто есть кто и где?
– Процедура сложная, сэр. Простите, но это вам лучше объяснит мистер Бронсон.
– Если коротко, – начал Сэм, – в неизвестной нам нематериальной субстанции темпорального колодца имеется малое количество физических частиц. Когда матрица человека проходит через субстанцию, она вбирает эти частицы и выкидывается в физический мир в виде призрака или фантома. Массированный замер соотношений позволяет делать выводы, как вы сказали, «кто и где». Нулевой трек смазывает картину, а выход в режим насыщения приблизительно…
– Достаточно, я понял, – быстро прервал его премьер.
Отец Мелехций давно уже собирал коллекцию кретинов и кретинизмов. Сегодня, неотрывно следуя за премьером, он получал большое эстетическое наслаждение. Заметив, что директор подзывает премьер-министра к одному из мониторов, он придвинулся поближе, чтобы не пропустить ни слова.
– Ваше превосходительство, – сказал доктор Глостер, – обратите внимание: тут более подробно показана ситуация в России. Одна из точек – вот она, видите? – появилась недавно, сразу после ликвидации нами русского ходока Никодима.
При этих словах о. Мелехций с надеждой посмотрел на премьера, и его ожидания были вознаграждены:
– Агрессор усиливает нажим! – пробормотал премьер сквозь зубы, сурово глядя на экран и хмуря брови.
– Проблема в том, сэр, что практически одновременно две другие точки погасли.
– Война разгорелась не на шутку, – играя желваками, произнёс премьер. Отец Мелехций тихо радовался: его коллекция пополнялась на глазах.
И тут Джон Макинтош не выдержал.
– Сэр, они вас дурачат! – закричал он. – Ведь это же прошлое, там всё уже было, там ничего не может ни прибавиться, ни исчезнуть!
– Разве? – удивился премьер.
– Да, – подтвердил доктор Глостер. – Если говорить о времени, то так оно и есть. Но ведь я уже имел честь доложить вам, что мы имеем дело не со временем. Это что-то другое, вроде перекрёстка идеального и материального миров, к тому же уходящего вглубь.
Премьер-министр ужасно не любил, когда его выставляли дураком. Он надулся: