* * *
Перед глазами возникло какое-то лицо, похожее на лик обитателя луны, огромное, покрытое оспинами. Оно приближалось сквозь хитросплетения голых ветвей, острых, как оленьи рога.
Акико закричала, пытаясь прикрыть лицо скрещенными руками. Она почувствовала, что ее влечет вперед и вниз, она кувыркалась, как листок на ветру, выдернутый из своего укромного жилища. Какого жилища?
Человек с луны удалился, чувство было такое, будто с груди сняли тяжелый груз.
— Так лучше? — Голос был мягким и певучим и произносил слова с сельским выговором.
— Я не могу... дышать. — Ее голос напоминал писк какого-то грызуна, и Акико поняла, что во рту и горле пересохло, и даже слюнные железы не действуют.
— Со временем все сможете.
Мужчина с луны улыбнулся, или Акико так показалось. Она по-прежнему видела все будто через оконное стекло, исполосованное дождевыми струями.
— Вы как в тумане, — выдавила она сквозь спекшиеся губы.
— Когда вы перестанете плакать, — сообщил ей этот ласковый голос, — это пройдет.
Потом она спала, скользя в каком-то головокружительном водовороте. Тревожная дрема. Страх был ей поплавком, не дававшим провалиться в небытие. Она была где-то на грани сна и яви, и ей грезились битвы. Веки дрожали, ноги и руки вздрагивали и брыкались, будто у спящей собаки.
Когда она наконец проснулась, снова вечерело, и чувство было такое, словно время остановилось, хотя на самом деле с тех пор, как она подверглась суровому испытанию на улице, минуло восемнадцать с лишним часов.
— Где вы это достали?
Таков был первый вопрос, который задал ей человек с луны. Акико, разумеется, знала ответ, но не могла даже открыть рот. А уж выражать мысли словами и вовсе было выше ее сил.
Он поставил перед ней огромную пузатую деревянную чашу с лапшой и, усевшись на татами подле футона, на котором лежала Акико, взял ее за подбородок и принялся молча разглядывать.
Акико поднялась на локтях. Аромат дымящейся лапши заполнил всю комнату, вытеснил все прочие ощущения и мысли. И только наевшись, Акико увидела гладкий перламутровый пистолетик, лежащий у нее под боком. Именно о нем-то и спрашивал ее мужчина.
Акико оглянулась на помятый футон. Ткань его была тонкой, но темные пятна цвета ржавчины сделали прекрасный хлопок жестким и лоснящимся. От этого зрелища у Акико снова заколотилось сердце, а в глазах, вероятно, промелькнуло какое-то странное выражение, потому что сидевший напротив мужчина улыбнулся и сказал:
— Вам нет нужды бояться меня, кодомо-гундзин.
Акико коснулась кончиками пальцев правого виска возле самых корней волос. Теперь, заморив червячка, она почувствовала мучительные спазмы боли и нащупала какую-то выпуклую повязку.
— Почему это вы назвали меня маленьким воякой?
— Возможно, по той самой причине, что вы носите с собой оружие, — тихо сказал он, наклоняясь вперед и подталкивая пистолет по татами в ее сторону.
Он поднял голову. Неудивительно, что поначалу она приняла его за обитателя луны; Его лицо было таким же круглым, как полная луна, с рябыми щеками и плоским носом, как у китайца. У него были длинные тонкие усы, огибающие уголки рта, но вот другой растительности почти не оказалось. Его лицо казалось вылепленным из мягкого сырого теста.
— Меня зовут. Сунь Сюнь, — сказал он, поклонившись. — Как я могу называть вас?
— Так вы ведь уже нарекли меня, разве не так? Кодомо-гундзин.
Он кивнул.
— Как пожелаете.
Акико подалась вперед и взяла с татами пистолет. Теперь он показался ей очень тяжелым. Не глядя на мужчину, она заговорила снова:
— Что произошло... минувшей ночью?
Сунь Сюнь уперся локтями в колени.
— Вы застрелили того... ну, мужчину, который держал вас. Одна из пуль попала ему в левый глаз, раздробила надбровную дугу и застряла у него в мозгах.
— Он... мертв?
— Мертвее не бывает.
Она с трудом проглотила слюну.
— А другой?
— Он набросился на вас, когда появился я. Полагаю, он собирался вас убить. Мне пришлось остановить его.
Акико открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но спохватилась.
— Они могут послать кого-то еще, — сказала она. Сунь Сюнь пожал плечами.
— Возможно.
Она положила палец на спусковой крючок и подняла пистолет.
— Я их тоже застрелю.
Сунь Сюнь несколько секунд молча смотрел на нее. Он не спросил, что это за человек, способный послать по ее следу новых головорезов, и не поинтересовался, почему вообще была погоня.
— По-моему, это было бы весьма неразумно.
Она дерзко взглянула на него.
— Почему? Это же спасло мне жизнь.
Он встал и молча ушел, предоставив Акико усваивать ее первый урок. Жизнь Акико спас вовсе не пистолет, а неожиданное вмешательство Сунь Сюня. Осознав это и уразумев разницу, Акико поднялась и отправилась на поиски хозяина.
Он был на улице, возился в маленьком милом садике, где росли карликовые деревья в кадках, Акико остановилась с краю, будто великан, вломившийся в Лилипутию.
— Я хочу учиться, — тихо сказала она.
Фонарь из рисовой бумаги висел на черном железном крюке, его свет падал на плечи усердно работавшего Сунь Сюня. Он не повернулся, никак не дал Акико понять, что слышит ее и знает о ее присутствии.
— Я хочу, чтобы вы обучили меня тому, что знаете сами.
Она опустила глаза и посмотрела на пистолет, который держала в руке. Его форма, его тепло внушали странное ощущение безопасности. Кроме того, это была вещь, принадлежавшая ее матери. Медленно и осторожно она пробралась между крошечными, словно выточенными ваятелем деревцами и подошла к мужчине, который работал, стоя на четвереньках.
— Пожалуйста, — прошептала она, опускаясь на колени на узкой, выложенной камнем дорожке и сгибаясь в низком поклоне. Она протянула ему пистолет на ладони. — Возьмите его как плату. Это все, что у меня есть.
Сунь Сюнь отложил в сторонку свой блестящий инвентарь и медленно повернулся. Он поклонился ей и, взяв пистолет с ее ладони, прошептал:
— Большое спасибо, кодомо-гундзин.
Той ночью, убив головореза, она едва не угробила и себя. Вот почему у нее на лбу была повязка. Когда она в конце концов сняла ее, под повязкой оказался красноватый рубец, который постепенно превращался в маленькую белую складку на коже. Пуля, которая убила ее врага, оставила отметину и на ней. Слишком близко они стояли. Акико радовалась, что отдала пистолет Сунь Сюню.