– Хорошо, только не задерживайся.
Она натянула свитер поверх платья, надетого к его возвращению, и спустилась в гостиную, где Джек разжег камин.
– Сядь, пожалуйста.
Пока Эшли послушно устраивалась в кресле, он отошел к бару, налил в бокал немного коньяка и, вернувшись, предложил ей.
– Я не люблю спиртное.
– Выпей, Эшли, – сказал Джек с нажимом. – Ты такая бледная, словно в твоих венах не осталось ни капли крови.
Примерно так она себя и чувствовала – обескровленной. Энергия любви, наполнявшая и питавшая все ее существо совсем недавно, за одно мгновение ушла в землю, чтобы никогда не вернуться. Но она сделала глоток из бокала и почувствовала, что согревается.
Джек не сводил с нее обжигающего взгляда. У Эшли появилось ощущение, что он пытается запомнить ее до малейшей черточки. Ей самой хотелось вглядываться и вглядываться в любимое лицо, чтобы сохранить его образ до тех весьма отдаленных времен, когда можно будет вызывать его из памяти и любоваться без опасений сойти с ума от горя.
– И что? У тебя нет никаких вопросов, Эшли? – Голос Джека чуть срывался от эмоций, которые он не в силах был сдержать. – Ты не хочешь обвинить меня в обмане, выплеснуть справедливый гнев?
«Если бы я только могла разозлиться! – подумала она. – Даже истерика была бы лучше ужасной боли, которая разрывает мне сердце!»
– И что это изменит? Тот человек сказал правду, разве нет?
– Чистую правду. Хочешь услышать мое изложение этой истории?
– Только если в твоем изложении у тебя не было… нет жены. Обычно мужчины упоминают о таких деталях своей биографии перед тем, как предлагать другой женщине выйти за них замуж.
– Так тебе интересно узнать про мою жену? – Джек завелся не на шутку, играл желваками, стоя на фоне оранжевого пламени в камине. – Тогда нам стоит начать с моих ночных кошмаров.
– Кошмаров, которые заставляли тебя ночи напролет бродить по коридорам? И о которых ты отказывался говорить?
Еще одна страница жизни Джека, оставшаяся для нее закрытой. Эшли снова спросила себя: а видела ли, знала ли она когда-нибудь его настоящего или только думала, что видит и знает?
– Я отказывался говорить о прошлом, потому что хотел забыть его. Как ты хотела забыть свое. Когда я был с тобой, меня интересовало только настоящее.
«К сожалению, оказалось, что прошлое очень сильно влияет и на настоящее, и на будущее», – подумала Эшли с грустью.
– Когда началась бессонница?
– Вскоре после увольнения из армии. Я отвык спать в постелях, чувствовал себя в четырех стенах как зверь в клетке, не мог сомкнуть глаз. Думал, что никогда не успокоюсь. Я чувствовал себя контуженным – во всех смыслах слова…
Он замолчал, и Эшли ощутила прилив сострадания, увидев очередную гримасу муки на его лице. «Нельзя позволять ему переводить разговор в области, где он достоин сочувствия, – строго напомнила она себе. – Речь о его браке, не о послужном списке».
– Каждую ночь я возвращался на войну, – продолжил Джек. – Снова и снова наблюдал сцены из ада в мельчайших подробностях, с ужасающей ясностью. Я просыпался разбитым и растерянным, весь день не мог ни на чем сосредоточиться. Насколько я знаю, такое состояние не редкость среди солдат и офицеров с боевым опытом. Мои дела вел управляющий, я не испытывал нужды в деньгах, поэтому не был привязан к одному месту. И я решил съездить в Америку, в Санта-Барбару, где еще до своих военных назначений купил недвижимость. Посмотреть на нее, а заодно попробовать развеяться. Ты когда-нибудь видела Санта-Барбару, хотя бы на фотографиях? Идиллический курортный городок на Западном побережье США, похожий на декорацию сериала про шикарную жизнь в окружении океанских пляжей. Такой зелени, как там, я нигде больше не видел. Плодовые деревья, пальмы, газоны пострижены травинка к травинке, на улицах чистота. Место, где я жил, называлось Ранчо Надежды – это казалось мне символичным. Из окна открывался вид на океан и горы, а на участке был бассейн, в котором я плавал каждый день перед завтраком.
Эшли подумала, что теперь он пересказывает ей туристический буклет, но промолчала.
– Перемена места, отдых и окружающая красота принесли облегчение. Но я чувствовал себя одиноким, после пережитых ужасов я жаждал человеческой компании, уюта, тепла. Агент по недвижимости, которая показывала мне мои владения, оказалась привлекательной блондинкой, раскованной и веселой. В ее обществе я забывал о плохом. И мы… сошлись. – Джек тяжело вздохнул. – Я не планировал ничего серьезнее курортного романа, но в один прекрасный день Келли объявила, что беременна.
Из груди Эшли едва не вырвался стон отчаяния. Неужели все еще хуже, чем она предполагала? Неужели Джек утаил от нее не только жену, но и ребенка?
– Мы поженились. – Джек проигнорировал выражение ужаса на лице слушательницы, не желая прерывать мучительную исповедь, которую вряд ли смог бы начать сначала. – Только вот беременность оказалась фальшивой. Мне расставили классическую ловушку, и я угодил в нее, как легковерный дурак. Я был растерян, сбит с толку – и слишком хорошо воспитан, чтобы потребовать результаты анализов. Но я достиг возраста, в котором уже пора обзаводиться семьей, и решил дать нашему браку шанс. Я старался, правда, но мы с Келли были слишком разными. Ей нравилось тратить мои деньги и летать частными самолетами с вечеринки на вечеринку. Она воспринимала мир как парк аттракционов, а мне это было не по душе. Я начал скучать по дому, по бесконечным пустынным болотам и низкому серому небу. Я не хотел пускать корни в Штатах, а Келли, посмотрев Блэквуд на снимках, сказала, что ноги ее там не будет.
– И что случилось дальше? – едва слышно выдохнула Эшли.
– Когда я предложил расстаться, она потребовала астрономических отступных. Полное безумие. – Он глухо, безрадостно засмеялся. – Миллионы долларов за брак, который не продержался и полугода. Я собирался поступить с ней справедливо, но это не значило, что меня можно безнаказанно обобрать. Мы поспорили в машине по дороге на Ранчо Надежды, Келли совсем взбесилась, накинулась на меня с кулаками, а когда это не возымело эффекта, попыталась перехватить руль.
В напряженной паузе Эшли обратила на Джека вопросительный взгляд, хотя в глубине души уже знала ответ.
– Мы попали в аварию. Врезались в высокую пальму на обочине. Келли едва не погибла. Ей в тот же день сделали операцию на мозге, но она так и не вышла из комы. В которой остается и по сей день.
– О господи… Какой ужас, Джек… Мне так жаль. Давно… давно это случилось?
– Два года назад.
Два года? Сложившаяся было головоломка, в которую превратилась жизнь Эшли, снова рассыпалась по полу без всякого смысла и порядка.
– Я могу представить, что ты сейчас думаешь, Эшли. – С губ Джека сорвался резкий вздох. – Я кажусь тебе бессердечным, жестоким и коварным. Возможно, я именно таков. Но я сидел у постели жены неделями, дожидаясь результатов все новых обследований. Недели превращались в месяцы. Я приглашал в больницу лучших специалистов, и все они говорили одно и то же – надежды нет, она никогда не оправится, а я должен жить дальше. Сначала я им не верил. Я твердил, что чудеса случаются, но я ошибался. Чуда не произошло. Со временем я последовал их совету и вернулся домой. Но я не собирался искать другую женщину, не планировал влюбляться, не предполагал, что встречу кого-то, с кем мне захочется жить до конца моих дней.