Подобно большинству соотечественников, Гюнтер во всем любил точность. Цветанка свободно обходилась приблизительными цифрами.
– Определим на глаз, – сказала она, слегка задыхаясь от необходимости находиться в постоянном движении.
– Как?
– Зрительно. – Два мокрых растопыренных пальца девушки указали на ее сверкающие глаза.
– Но каждый из нас видит и оценивает по-своему, – рассудительно заметил Гюнтер, пыхтя, как морж.
– Это плохо?
– Это нормально, но…
– Как-нибудь разберемся, – беспечно отмахнулась Цветанка.
Гюнтер машинально зажмурился, оберегая глаза от веера брызг, сорвавшихся с руки девушки.
– Условия весьма расплывчаты, – сказал он.
– Других не будет. Готов?
– Готов.
– На счет «три», – скомандовала Цветанка, разворачиваясь лицом к открытому морю. – Айн…
– Лучше бы нам плыть вдоль берега, – заколебался Гюнтер, подавленный величием беспросветной черной дали, в которой смешались небо и море.
Его реплика осталась без ответной реакции.
– Цвай, – продолжала отсчет Цветанка.
– Тут неглубоко, – сказал Гюнтер, – но все же не стоит пренебрегать элементарными правилами безопасности. Я…
– Драй! – крикнула девушка и, не слушая возражений, устремилась вперед, по-лягушачьи рассекая воду руками и ногами.
«Брасс, – определил Гюнтер. – Разве возможно набрать хорошую скорость, плывя брассом?»
Заранее торжествуя победу, он устремился за Цветанкой, демонстрируя вполне профессиональный стиль. Немец плыл размашистым кролем, рассчитывая обойти болгарскую соперницу за несколько мощных гребков. Его руки мелькали, подобно лопастям водяной мельницы, взбивая пену, искрящуюся в свете звезд.
«Для начала возьму ее прямо на мелководье, – размышлял Гюнтер, – там, где ей придется заботиться не о соблюдении приличий, а о том, чтобы не захлебнуться. Проделаю это быстро и решительно – пусть знает свое место. А уж потом можно будет поощрительно потрепать Цветанку по щеке и отвести ее в отель, прихватив по дороге бутылочку доброго болгарского вина. Там будет другой секс: обстоятельный, неторопливый. Добыча никуда не денется. Победитель получает все».
Открыв глаза, Гюнтер с изумлением обнаружил, что Цветанка по-прежнему лидирует, опережая его на полметра. Ее необычный стиль сочетал в себе технику размеренного брасса и неистового баттерфляя. Выпрыгивая из воды по плечи, девушка вновь погружалась с головой, не проявляя ни малейших признаков усталости. Молотящий руками по поверхности Гюнтер пока что не отставал, но и не добивался преимущества, хотя они преодолели добрую стометровку.
Охваченный желанием добиться своего во что бы то ни стало, немец ускорил темп. Он больше не наблюдал за Цветанкой, не смотрел по сторонам и тем более не оглядывался назад, позабыв обо всем на свете. Он не видел, как щуплый цыганский мальчишка аккуратно собрал оставленную на пляже одежду, уложил ее в пакет и помчался хвастаться удачей соплеменникам. Он не замечал, что постепенно обгоняет Цветанку, и не задумывался о том, как опасно выбиваться из сил вдали от берега. Он просто плыл. Его единственным желанием было получить вожделенный приз, а остальное не имело значения.
Звезды равнодушно следили за происходящим с небес. Их не увлекали банальные человеческие комедии и трагедии. Если они и знали, чем завершится сегодняшнее приключение Гюнтера Кауффмана и Цветелены Момчевой, то держали это при себе. Пусть забавляются своими глупыми играми. Что значит их судьба для мироздания? Однажды люди рождаются, однажды умирают, вот и все их предназначение, вне зависимости от морали, принципов, вероисповедания и прочей чепухи. Рождение и смерть. События, происходящие между этими двумя датами, слишком малозначительны и скоротечны, чтобы уделять им внимание.
Ничто не вечно под луной. Ничто не ново под небесами.
Соревнование завершилось убедительной победой Гюнтера, однако полукилометровый заплыв стоил ему больших усилий. Распластавшись на воде гигантской бледной медузой, он пропыхтел:
– Ты меня совсем измотала, но теперь мой черед.
– Хочешь еще поплавать наперегонки? – предположила Цветанка, притворяясь, что не поняла прозрачный намек.
Она тоже отдыхала на спине, колыхаясь на бескрайней морской колыбели. Ее черные волосы струились вокруг запрокинутого к небу лица, делая девушку похожей на изображения Медузы горгоны.
– Существуют другие способы доказать превосходство сильного пола над слабым, – пробормотал Гюнтер, безуспешно пытаясь определить размер девичьей груди.
– Мужчины не способны побеждать женщин, – самоуверенно заявила Цветанка.
– Вот как? Разве я тебя не обогнал?
– Чепуха. Я сама позволила тебе вырваться вперед.
Гюнтер едва не поперхнулся от такой наглости.
– Что ты сказала? – возмутился он, принимая вертикальную позу поплавка.
– Я сказала, что умышленно поддалась тебе, – невозмутимо пояснила Цветанка.
– А, понимаю. – Гюнтер повеселел. – Ты хочешь, чтобы инициатива исходила от меня, да? Чтобы я назвал желание?
– Оно было известно мне с первой секунды знакомства.
– И ты готова его исполнить? – заволновался Гюнтер, беспорядочно шевеля руками и ногами.
– Не сегодня, – заявила Цветанка, переворачиваясь со спины на живот.
– Погоди. Но ведь мы условились!
– О чем?
– Как о чем? Проигравший выполняет желание победителя. Любое.
– Я не отказываюсь, – хмыкнула Цветанка, медленно уплывая в открытое море.
– Значит, сейчас мы обнимемся, и для начала ты меня поцелуешь, а потом…
Гюнтер не успел договорить. Издевательский смех резанул его по ушам.
– Непременно, – расхохоталась Цветанка. – Но не этой ночью. Мы ведь не устанавливали сроки, верно?
– Не понял.
– Раздача призов переносится на неопределенное будущее.
– Это нечестно!
Казалось, вода вот-вот закипит вокруг распалившегося Гюнтера. Цветанка опять засмеялась. Ей нравилось дразнить пожилых иностранцев, полагающих, что бедные болгарские девушки готовы падать под них пачками, мечтая быть осчастливленными каким-нибудь конопатым берлинцем, носатым парижанином или плешивым москвичом. Подобные купания в потемках являлись для Цветанки своего рода компенсацией, средством для преодоления комплекса неполноценности.
Она специально подстраивала так, чтобы очутиться с очередным ухажером на ночном пляже. Почти каждый предлагал окунуться, и Цветанка, разыграв колебание, соглашалась. Днем она никогда бы не отважилась искупаться на глазах у посторонних. Ни в купальнике, ни без него. Ее грудь и живот были покрыты ужасными шрамами, при виде которых мужчины остолбеневали, едва скрывая отвращение. Последствия ожогов, полученных во время пожара. Дом Момчевых сгорел дотла. Заодно с надеждами на счастливое замужество. Сверстницы Цветанки носили короткие легкомысленные маечки и сережки в пупах, а она была вынуждена ходить в закрытых платьях, блузках, теннисках. И купаться со случайными знакомыми по ночам, украдкой, вместо того чтобы наслаждаться настоящей любовью на брачном ложе, как делают это все нормальные люди.