– А ты? – полюбопытствовала Надя.

– А я ему: плати тысячу баксов – станцую.

– А он?

– А он уснул. Отрубился.

– Но заплатил?

– Естественно, – фыркнула Люба.

– Пркрт… прекратите болтать о пустяках. Дело на девятьсот американских рубликов! – Вера подняла указательный палец, проделав это с забавной хмельной многозначительностью. – Короче, в шесть часов вчр… вечера вы обе должны быть как штык.

– Два штыка, – выпятила грудь Люба.

Смотреть там было особо не на что. Бюст у нее мало чем отличался от мальчишеского. Но Юрьев смотрел не на бюст, он запоминал размалеванные лица девушек, готовящихся выйти на тропу войны.

– Не опоздайте, – погрозила пальцем Люба. – Мы ведь раздельно поселились, а я вас по всей Албене искать не намерена.

– Есть, товарищ главнокомандующий, – отдала честь Надя.

К пустой голове руку не прикладывают, вспомнил Юрьев расхожую поговорку, бытующую среди военных. Но промолчал. Момент вступления в игру еще не настал, хотя был близок.

– Как мы будем добираться до яхты? – спросила Люба, разглядывая пустые бутылки на свет. – На вертолете?

Чувство юмора покинуло Веру вместе со способностью мыслить трезво и изъясняться членораздельно.

– На вртлт… на вертолете дорого, – помотала она растрепавшимися волосами. – Нас на катере отвезут.

– Кто? – спросила Надя.

– Конь в пальто, – ответила Люба в рифму.

– Какое еще пальто? – скривилась Вера. – Жарища стоит несусветная, а она: пальто. Ты кого-нибудь на пляже в пальто видела?

– Пляж? – изумилась Люба, опьяневшая не меньше подруги. – При чем тут пляж, если мы у входа в «Базар» встречаемся?

– Короче, так. – Вера поискала взглядом официанта. – Сейчас по домам – и баиньки. Завтра отсыпаемся и отъедаемся. В шесть часов вечера сходимся к торговому центру. Оттуда вместе идем на пляж. – Она изобразила обеими руками шагающих человечков. – Подходим к этому… как его?

– К кому? – спросила Надя, забрасывая на плечи то одну сползающую бретельку, то другую.

– К кому? – повторила вопрос Люба, отплевываясь от пряди волос, липнущей к губной помаде.

– К этому… – Вера поморщилась, шевеля пальцами. – Как же его зовут? Папаша? Нет, не Папаша… Папаня?.. Батя?.. Отец?..

– Папá, – подсказал присоединившийся к нетрезвой компании Юрьев. – С ударением на последнем слоге, как у французов.

4

Это было попадание в точку. Но, машинально кивнув, Вера недоверчиво уставилась на незнакомого человека, непринужденно усевшегося на четвертый свободный стул.

– Ты кто такой? – грубо спросила она.

– Симпатичный мужчина, – пробормотала Люба.

Надя достала сигарету и принялась вертеть ее перед губами, молча намекая, что ей не мешало бы дать прикурить. Однако Юрьев не спешил лезть в карман за зажигалкой. Вместо этого он подозвал официанта и заказал бутылку шампанского.

– Выпьем за знакомство, – улыбнулся он девушкам с таким видом, словно всю жизнь мечтал пообщаться с тремя пьяными в дым проститутками.

– Я спрашиваю, кто ты такой? – повысила голос Вера.

– Иван, – ответил он.

– Чего тебе надо, Иван? Мы сегодня не обслуживаем.

– Санитарный день? – полюбопытствовал он.

– Переучет. Короче, приходи завтра.

– Послезавтра, – поправила Веру Надя. – Завтра у нас напряженный день.

– Я в курсе, – сказал Юрьев. – Вы поплывете поднимать жизненный тонус экипажу яхты, которая стоит на рейде в двух километрах отсюда.

– Он подслушивал, – догадалась Люба.

– Проваливай, сыщик поганый, – процедила Надя, оскорбленная тем, что ей не дают прикурить.

Сначала Юрьев щелкнул зажигалкой. Затем обворожительно улыбнулся всем девушкам поочередно. И лишь после этого соизволил объясниться:

– Я не сыщик, я напарник Папá. Завтра повезу вас я, а не он. И не с пляжа, а от причала. Того, что возле рыбацкой таверны.

– Что еще за новости? – нахмурилась Люба. – Это же на краю света.

– До причала топать и топать, – поддержала подругу Надя. – Чего ради?

– Чем докажешь, что знаешь Папá? – поинтересовалась Вера.

Она была самой пьяной, но самой рассудительной. Неформальный лидер. Если Юрьеву удастся убедить Веру, то остальные безропотно подчинятся ее решению. Когда официант принес бутылку, он налил ей шампанского в первую очередь. И, салютуя бокалом, посмотрел в ее мутные глаза:

– За успех нашего предприятия.

Вера, поколебавшись, сделала глоток. Надя с Любой последовали ее примеру и не остановились, пока не опустошили свои бокалы. Юрьев, который терпеть не мог шампанское, слегка прищурился и заговорил:

– Не надо смотреть на меня как на врага народа, девочки. Я действительно работаю с Папá. И вашим экскурсоводом завтра тоже буду я. Такой расклад.

– Доказательства, – коротко произнесла Вера.

– Ему за сорок, – сказал Юрьев. – Он никогда не снимает черные очки и носит мобильный телефон на плавках. На плече татуировка. Эйфелева башня. Знаете ее историю?

– Хочу в Париж, – мечтательно вздохнула Люба, облизывая губы.

С помадой, размазанной по подбородку, она бы прекрасно вписалась в парижский интерьер. Где-нибудь под мостом через Сену или на задворках «блошиного рынка». Что еще мог сказать о ней Юрьев? Глаза у Любы были широко открыты, что свидетельствовало о ее заинтересованности и доверчивости. Надя то и дело «занавешивала» взгляд густо накрашенными ресницами, выдавая усталость и апатию. Вера глядела прищурившись, недоверчиво. Несмотря на хмель, ударивший в голову, она сохранила способность критически оценивать ситуацию. Ну, это дело поправимое. Немного достоверных штрихов, и Верино недоверие улетучится как дым.

– Историю башни? – спросила она, кривя рот.

– Татуировки, – уточнил Юрьев, вновь наполняя бокалы. – Папá три года отсидел в парижской тюрьме за драку с ажанами в бистро. Отсюда, кстати, и прозвище. Он был самым пожилым в камере.

Чем чудовищнее ложь, тем легче в нее верят, говаривал Геббельс. Реакция Любы была лучшим тому подтверждением. Детали, придуманные Юрьевым на ходу, были достаточно яркими, чтобы показаться правдоподобными. Проститутки успокоились, поочередно поднося бокалы к губам. Юрьев заговорил снова, перемежая властные интонации с увещевающими, чтобы окончательно сбить слушательниц с толку.

– Но Папá завтра занят, ясно? Теперь я отвечаю за транспортировку. Чему… – он доверительно положил ладонь на запястье Веры, – чему безмерно рад. Не каждый день выпадает удовольствие прокатить таких красоток, как вы. Но дисциплина прежде всего. Если не явитесь к причалу в назначенный срок, то придется вам добираться до яхты вплавь. – Юрьев нагло ухмыльнулся. – Что получится у вас вряд ли, а чеченцы – серьезные заказчики, и шутки с ними плохи. Знаете, что они с вами сделают, если вы не явитесь в срок?