— Значит так, отгоняем всю уцелевшую технику под прикрытие леса, ремонтируем и двигаем дальше. Через полчаса доклад мне по захваченному имуществу на стол. Старший лейтенант Копыткин, на вас охрана нашей стоянки, можете привлечь любые силы, кроме людей, задействованных на сборе трофеев. Насколько я знаю, сейчас много частей выходит из окружения, можете забирать их под свое командование, соответствующий документ я сейчас подготовлю.
— А если?..
— Да хоть генерал, ими и будете командовать. У вас будет соответствующий документ на руках, где четко и ясно будет написано, кто тут главный… Хотя генерала можете ко мне прислать. Лейтенант Быков переходит в ваше распоряжение. Передайте под его командование всю трофейную бронетехнику. Короче, расставляй посты и всех под одну гребенку. Нам все нужно. И пошли на уцелевших мотоциклах разведку, пусть ближайшие дороги прошерстят, может, что интересное найдут. Все, работай.
После отдачи приказов повернулся к подошедшему командиру стрелков. Пехотинец был капитаном, с перевязанной рукой и полуоторванным рукавом гимнастерки.
— Кто такой? — хмуро спросил я его.
— Заместитель командира двести восемьдесят третьего полка по политической части восемьдесят седьмой дивизии, старший политрук Мурашев. Выхожу к своим со сводным отрядом полка в составе двадцати шести активных штыков и трех раненых. Вооружение: два ручных пулемета, остальное винтовки. Два часа назад присоединился к отряду старшего лейтенанта Копыткина.
— Почему не приняли командование как старший по званию? И почему одеты не по форме?
Капитан замялся, но ответил честно:
— Форма моя сгорела, получилось так, товарищ полковник. Эту старшина выдал. Другой не было. А принять командование… знаний не имею, товарищ полковник.
— Ясно. Будете мои замом по политчасти. Займитесь пока созданием штаба мобильной группы. Мобильная группа — это мы, из тех, кого соберет лейтенант.
— Создам, мои бойцы как раз штабные, так что проблем не будет.
— Хорошо, из трофеев возьмете одну машину под штаб. Там еще кухня уцелела, узнаете насчет нее и продуктов… и кстати, вы серьезно ранены?
— Только синяки, это меня в рукопашной утром помяли.
— Хорошо, свяжитесь с Копыткиным, скажите, чтобы всех окруженцев, что он отловит, к вам посылал, будем создавать группу.
— Есть, разрешите выполнять?
— Выполняйте. Штатную структуру группы я вам после составлю. Если что, я у Лясова. Узнаю, что они собрали.
Пока я ехал к видневшейся летучке Лясова, которая застыла у осевшей на бок самоходки, припомнил слова Сталина:
«… и чтобы такого больше не было! Любые контакты только через нас!..»
Пропесочил он меня тогда знатно и вроде как накрепко вбил понятие, чтобы без них никуда, больше как с царским миром не подставлял, а я опять куда лезу? Ведь дал обещание.
«Хм. А ведь я слово дал, что больше на контакты не пойду. Но что делать? Портала нет, перед уходом я там все обнюхал, спонтанный был переход, тут и говорить нечего. Сам открыл от испуга. Может, еще раз, также попробовать, только где взять подобную адреналиновую накачку? В бою? Так это не проблема, мы и так на грани качаемся, не знаю теперь, на чью сторону удача выпадет. А бойцы вон как с воодушевлением забегали после побед. Две неповрежденных бронемашины захватили без потерь. Автоколонну расчихвостили. Не знаю, правду ли писали историки, что в начале войны царила неразбериха и люди старались примкнуть к той части, где был хороший командир, знающий свое дело. Судя по виду бойцов, именно таким они меня и считали. Тоже неплохо, не подвести бы их. Короче, план таков. Зачем прорываться к своим, если можно осесть тут? Благо все к этому располагает, и склады, и возможность укрыться. На карте смотрел, есть лесной массив, он нам точно подойдет. Дальше, первое время сидим и подгребаем под себя все что можно, окруженцев, технику, боеприпасы, склады с продовольствием. А потом тепленькие немецкие тылы наши, заодно и какую-нибудь „аномалию“ поищу. Не верю, что их тут нет. Оставлю грамотного командира, глядишь, будущий Ковпак получится. И к своим. Все, так и сделаем».
От самоходки к остановившемуся танку подбежал Лясов и, браво выпятив грудь, отрапортовал о текущем состоянии дел. Кратко ввел его в курс дела о создании нашей мобильной моторизованной группы и что он теперь должен докладывать вновь созданному штабу, которым пока командует старший политрук Мурашев, отбыл к самому штабу. Там как раз бегали бойцы, создавая небольшой рабочий пятачок.
Крапивкин уже успел позаботиться о безопасности и выставил несколько постов, состоявших из одного танка и пары бойцов в охранении. Три дороги, ведущие к развилке, оказались перекрыты. Ту, что шла через лес, контролировало охранение штаба и моя «тройка». Быков со своими орлами занялся трофейной техникой, пытаясь вернуть ее в строй. Не знаю, что у них получится, но несколько разбитых танков и самоходок они уже расчихвостили на запчасти, и одна «Прага» бодро проползла к штабу и застыла под прикрытием деревьев. Посмотрев, как из нее вылез мехвод Быкова и трусцой побежал обратно, вздохнул, дело сдвинулось с мертвой точки.
Нет, все-таки удобно быть командиром. Отдал приказы и следишь за их выполнением. На месте боя мы задержались до самой темноты, даже ночью пришлось работать. В строй вернули два обещанных танка и самоходку. Грузовиков только три, правда кухня уцелела. Из разбитой «тройки» смогли извлечь боеприпасы и некоторые запчасти для пополнения в случае поломки, третья, к сожалению, сгорела и интереса не представляла. Разношерстные какие-то танки были. Четыре типа в колонне, и это не считая самоходок.
За время стоянки и вынужденного ремонта штабные и Крапивкин тоже зря время не теряли. Во-первых: на наши посты вышло несколько групп окруженцев, и часть из них были танкистами, так что кем комплектовать экипажи трофейных танков нашлось. Кадровые военные они довольно быстро разобрались с их управлением и техобслуживанием. Кроме танкистов появилась и пехота, даже восемь пограничников. Из пехоты сформировал два мотострелковых взвода полного штата, вооружив их трофеями, а из пограничников создал особый отдел с их командиром во главе, старшим сержантом Климовым. Разведка у меня и так была, первым вышел почти полного штата разведвзвод той же дивизии. И вообще основная часть окруженцев состояла именно из служащих этих двух дивизий. Сорок первой танковой и восемьдесят седьмой стрелковой. Были, конечно, и другие, вроде комендачей и городских ментов из райотдела. Некоторые окруженцы нам были нафиг не нужны, но не бросать же их. Шансы выйти к своим у этого полка были минимальны. Он, кстати, вышел на один из наших постов перед самым уходом, когда солнце почти совсем село.
— Товарищ полковник, восьмой пост передает, на них большая колонна идет, с машинами и пешком, вроде наши, — отвлек меня от составления планов на ночь и утро радист.
Что-что, а с ними нам повезло, целая радиорота вышла на нас, это, конечно, правда два десятка человек, НО это два десятка разбирающихся человек. Это они занимались демонтажем радиостанций и приемников с разбитой немецкой техники и смогли даже собрать несколько вполне работающих, и это за два часа! Мало того, они уже успели оснастить ими наши посты, по крайней мере те, что стояли на важных направлениях. За время работы постов наблюдатели успели сообщить о двух крупных бронеколоннах, о трех пехотных и одной авто. Правда все они прошли мимо, последние полчаса никаких новостей с постов не поступало; видимо, немцы готовились к ночевке и все движение замерло. Наша дорога, что вела к броду, их не заинтересовала видимо, мосты были захвачены неповрежденными.