Келси пожала плечами. Действительно, почему? Услышав раздраженный голос мистера Лефковица, она почувствовала переполняющее ее желание встать на сторону Алекса. Не важно, правильно она поступила или нет.
— Так вы добились успеха? — спросила она.
— Зависит от того, что вы подразумеваете под успехом.
— Продвижение вперед.
Наличие рукописных страниц, которые следует перепечатать. Келси почти расшифровала последний блокнот, а нового — с продолжением рукописи — до сих пор не увидела. Все бы ничего, если бы свое время Алекс тратил на редактирование уже готовой рукописи, но, насколько она могла судить, этого не происходило.
— Интересное определение. — Вырвав из блокнота лист, он скомкал его и бросил на пол.
Келси смотрела на падающий бумажный комок:
— Значит, я солгала Стюарту…
— Если вы так говорите. Почему бы вам не сказать ему, что вы не знаете наверняка?
— Я подумала, что делаю вам одолжение.
— Одолжение?
— Я покрываю вас перед редактором. — Его подозрительный тон заставил Келси ощетиниться: — Вы говорите так, будто у меня имеются скрытые мотивы.
Он пожал плечами:
— Может быть, и имеются.
А она-то думала, что за последние пару дней отношения между ними наладились! С тех пор как он склеил ее кофейную кружку, Келси почувствовала, как они сблизились. Но это оказалось иллюзией…
— В чем, по-вашему, моя выгода?
— Скажите сами.
— О боже! — Она трагически округлила глаза и прислонилась к косяку. — Вы меня поймали. Я давала вам лекарство, выгораживала вас перед Стюартом. Все это часть грандиозного плана, цель которого — сделать вас мягче. В самом деле, вы иногда должны прислушиваться к своему сердцу.
— Вы в чем-то обвиняете меня?
По правде говоря, не совсем так. Но нет необходимости об этом говорить.
— Вы не первый человек, который разочаровался в близких ему людях, — мягко ответила она.
— Что это значит?
— Ничего. — Она не собиралась выяснять, кто из них сильнее пострадал из-за предательства. — Слушайте, я думала, что помогаю вам. В следующий раз я скажу мистеру Лефковицу правду. Так будет лучше?
— Лучше бы вы вообще ничего не говорили Стюарту.
— Я должна была хоть что-то ему сказать.
— Почему?
— Потому что это моя работа, и он должен о ней знать. — Она медленно вздохнула, чтобы успокоиться. — Не всем, кто рядом с вами, Алекс, что-то от вас нужно.
— А вы могли бы притвориться.
— Вот это да! — Она понимала его ожесточенность, действительно понимала. Но почему он не хочет понять, что она ему не враг? Разве они не сблизились хотя бы чуть-чуть за последние несколько недель? — Я начинаю понимать, почему Стюарт платит мне за работу с вами больше обычного гонорара.
Не желая ждать его ответа, который в любом случае ее бы не обрадовал, Келси отправилась в свою комнату. Иногда ей хотелось пнуть Алекса Маркоффа ногой за его упрямство! Ведь она хотела быть его другом.
«В самом деле, ты хочешь именно этого? Дружбы?»
Да, только дружбы. Конечно, Алекс ей нравился. Очень нравился. Но первой предлагать романтические отношения было не в ее стиле. Кроме того, Алекс совсем не проявляет к ней интереса.
Сняв хлопчатобумажную футболку, она бросила ее на кровать. Если Алексу наплевать на готовность рукописи, с какой стати о ней должна заботиться она?
Раздался стук в дверь.
— Келси?
Что теперь ему нужно? Схватив футболку, она надела ее и открыла дверь:
— Что? — Она посмотрела в его полные тоски глаза и сразу забыла о своей раздражительности.
— Стюарт действительно платит вам больше для того, чтобы вы работали на меня?
— Если я отвечу утвердительно, вы будете использовать это против меня?
Его губы едва заметно подергивались от улыбки.
— Я постараюсь этого не делать. — Он оглядел спальню, словно видел ее в первый раз. — Вы очень аккуратная, — сказал он вдруг.
— Аккуратность позволяет быстрее упаковывать вещи, — произнесла она. «И переезжать на другое место».
Алекс кивнул, подошел к комоду, на котором стояла склеенная кофейная кружка.
— Не самый лучший мой ремонт, это точно. Я заметил, вы не пользуетесь ею. Значит, я был прав, говоря, что в нее нельзя наливать жидкость?
— Я не пыталась ничего в нее наливать. — Келси боялась, что кружка от воды развалится. Увидев ее разбитой однажды, она не собиралась рисковать. Даже сейчас она боролась с желанием взять кружку из рук Алекса. — Зачем вы пришли? Вы постучали в мою дверь лишь для того, чтобы выяснить, получаю ли я больше?
— Ах, так он платит вам дополнительно. — Поставив кружку на комод, он продолжил кружить по комнате, потом остановился у окна. Его широкие плечи загородили оконный проем. — Сколько?
Правильный ответ — «не ваше дело», но Келси откровенно выпалила:
— В тройном размере!
— В тройном размере. — Он помолчал немного, обдумывая ее ответ. — Заманчиво, не так ли? Вот почему вы взялись за эту работу. Из-за денег?
— Да!
Он повернулся к ней лицом, на котором отразилось одновременно удивление и восхищение.
— Я благодарен вам за честность. Хотя должен сказать, что вы не показались мне меркантильной особой. — Он наклонил голову, чтобы лучше изучить Келси. — В чем ваша проблема, Келси Альбертелли?
Теперь настало время посоветовать ему отстать от нее с расспросами, как делал он всякий раз, когда она задавала ему личный вопрос.
— Это сложно.
— Почему же?
— Хотелось бы знать, кто сейчас сует нос в чужие дела? — спросила она.
— Намек понял. — Он ответил кивком. Выражение его лица было искренним, и Келси поняла, что он не станет настаивать на своем. Он уважал ее право на личную жизнь.
Келси приободрилась. Она не привыкла к тому, что кто-то проявляет к ней уважение. При мысли о том, что этот человек щадит ее чувства и не станет вмешиваться в ее личную жизнь, она почувствовала себя… особенной.
Келси уставилась в глаза Алекса и почувствовала, как тонет в них.
У них много общего, не так ли? Оба держат людей на расстоянии вытянутой руки; ничего не предлагают и не просят больше, чем нужно.
Внезапно у нее потеплело на душе и захотелось рассказать о своих проблемах.
— Моя бабушка, она…
— Нет необходимости объяснять. — Он поднял ладонь. — Вы правы. Я лезу не в свои дела.
Келси улыбнулась. И опять она с благодарностью приняла его ответ, несмотря на то что он решил сохранять между ними дистанцию.