Элисон кивнула, пытаясь привыкнуть к мысли, что ею могут заинтересоваться журналисты и фотографы.
— Мы летим только вдвоем? — спросила она, оглядев пустые кресла.
— Не считая экипажа, разумеется.
— Не слишком ли это расточительно?
Темные брови Макса взлетели вверх.
— Что вы хотите этим сказать?
— Нас двое, — начала Элисон. — По-моему, гораздо дешевле было бы полететь коммерческим рейсом.
Максимо лениво усмехнулся; блеснули белые зубы. Эта насмешливая улыбка преобразила его лицо, смягчила резкие черты, отчего он стал казаться не таким неприступным.
— Я подумаю над вашими словами на досуге, — пообещал принц.
Должно быть, он смеется над ней. Элисон чуть вздернула подбородок:
— Впрочем, ваш багаж, наверное, слишком велик и задержит очередь во время проверки пассажиров. Так уж и быть, продолжайте летать на своем самолете, — милостиво кивнула она.
— Вы сноб наоборот, Элисон? — поинтересовался Максимо, склонив голову набок.
— Ничего подобного.
Элисон почувствовала себя неловко. В Максимо Росси было что-то, заставляющее ее напрягаться и потеть. Это был не страх, но сила этого чувства пугала.
Элисон не хотела заводить серьезных отношений, не желая ни на кого полагаться. Она боялась любить, открывать свое сердце и душу, чтобы в конце концов оказаться брошенной. Хватит с нее потерь. Что такое боль и горе, Элисон впервые узнала после смерти своей сестры, Кимберли. Некоторое время спустя последовал новый удар — ее отец ушел, бросив их с матерью. После двойного горя ее мать так до конца и не оправилась.
Именно тогда Элисон поняла, как важно быть самостоятельной и ни от кого не зависеть. Именно поэтому она старалась не сближаться ни с кем.
Но страх, не дававший Элисон завязать с кем-нибудь серьезные отношения, не мог помешать ее желанию стать матерью. И вот теперь появился Максимо, внеся путаницу в ее распланированную жизнь. А самое ужасное заключалось в том, что по-своему он был прав, и ей ничего не оставалось делать, как беспомощно согласиться с его доводами. Впрочем, стоило быть справедливой по отношению к нему, так как, с точки зрения Максимо, именно она появилась в его жизни, когда он меньше всего ожидал этого. И вот теперь у ее ребенка — их ребенка, поправила себя Элисон, — есть отец. Причем не обычный мужчина, а человек, стоящий во главе государства. Да еще принц — ну совсем как в сказке. Только нужна ли ей такая сказка?
— Вам всегда есть что сказать, Элисон? — спросил Максимо, усаживаясь поудобнее.
Элисон села напротив него, устроившись лишь на краешке сиденья.
— Я юрист и потому всегда должна иметь что сказать или возразить.
Макс улыбнулся. Элисон Уитмен не была похожа ни на одну из женщин, с которыми ему прежде доводилось встречаться: не льнула к нему, не заигрывала, не поддакивала. Многие мужчины, возможно, сочли бы ее слишком умной и сильной — такие качества не отпугнут только того, кто может сравниться с ней силой характера. Макса она не отпугивала. Наоборот, интриговала, привлекала. Возбуждала. С ней он впервые после смерти Селены встряхнулся, почувствовал интерес к жизни. И то, что она летела с ним в Туран — точнее, он вынудил ее полететь с ним, — усиливало его энтузиазм.
То, что он взял ее с собой, в общем-то удивило и его самого. Максимо уже не сомневался в том, что ребенок для Элисон стоит на первом месте, и ради него она пойдет на все. Но и он ради ребенка готов пойти на все. Возможно, он заставил Элисон поехать вместе с ним, чтобы она — а произойти может все что угодно, какой бы здравомыслящей женщиной она ни была, — не поддалась каким-нибудь эмоциям и не скрылась. Наконец-то нашлась женщина, которая не желала вступать с ним в брак, зная о его статусе и состоянии. В глазах множества женщин он был бы желанным мужем, а кое-кто вообще счел бы, что напал на золотую жилу. Но не Элисон Уитмен. Максу даже казалось, что ее отнюдь не обрадовал тот факт, что у малыша будет все, что он только пожелает.
— Ваша работа очень важна для вас? — продолжил он расспросы, собираясь узнать мисс Уитмен получше, тем более что заняться было нечем. К тому же Максимо пока не понимал, зачем столь занятой женщине, для которой карьера весьма важна, становиться матерью.
— Да. Я защищаю в суде интересы детей. Юридическая фирма, в которой я работаю, получает финансовую поддержку от государства. Зарплата, конечно, могла бы быть и повыше, как, например, в компании, в которой я работала раньше, занимаясь бракоразводными процессами, но зато нынешняя работа приносит мне гораздо больше удовлетворения.
— Итак, вы защищаете интересы детей в суде.
Получается, Максимо в очередной раз ошибся. Он предполагал, что она — зубастая акула-адвокат. С ее несомненно высоким интеллектом и природным умом, не говоря уже о внешности, она легко могла бы стать таковой.
— Я занимаюсь детьми только последний год, — пояснила Элисон. — Мне захотелось перемен, и, решив стать матерью, я подумала, что лишние стрессы — а они неразрывно связаны с высокой оплатой — ни мне, ни будущему ребенку не нужны.
— Почему вы вообще решили стать юристом?
— Они хорошо зарабатывают, — честно ответила Элисон. — К тому же учиться мне было интересно, но, поработав, я поняла, что скандальные процессы не для меня. То, чем я занимаюсь сейчас, — правильно. Дети больше всего нуждаются в поддержке. Я защищаю тех, кто стал жертвой несправедливости или насилия со стороны взрослых. Я считаю нелепостью то, что находятся люди, которые берутся защищать людей, заслуживающих наказания, главным образом из-за денег. Когда это случается, я начинаю ненавидеть свою профессию.
Щеки Эдисон покраснели, в голосе звучала страстность, свидетельствуя о ее преданности и любви к делу, которым она занималась. Женщина, которая носит его ребенка, зарабатывала на жизнь, защищая других детей. Более удачного выбора Максимо не смог бы сделать. То, что он сейчас узнал о ней, резко изменило его отношение к Элисон Уитмен в лучшую сторону. Оказывается, она не карьеристка, помешанная на собственном благополучии, а защитница тех, кто сам о себе позаботиться не в состоянии. Женщина, посвятившая себя другим людям.
Его решение крепло. Да, у него не было планов заново вступать в брак. Максимо любил свою жену, но ни любовь, ни уважение не смогли сохранить их счастье. Последние месяцы они жили отдельно. Возможно, в этом были виноваты оба, но, так как Селена умерла, вся вина легла на него и останется с ним на всю жизнь.
Что касается Элисон… Разумеется, Максимо не испытывал к ней никаких глубоких чувств, но считал себя обязанным сделать ей предложение, хотя этот брак будет заключен исключительно ради ребенка. То, что между ними не было сексуального контакта, дела особо не меняло: пусть имело место искусственное осеменение, но ребенок-то — его. А раз ребенка носит Элисон Уитмен, то он ответствен и за нее тоже.
«То, что я испытываю к ней непонятное влечение, — это даже хорошо», — размышлял Максимо.