— Я верю тебе. — Сэлли ласково улыбнулась девушке. — Я верю в твои способности.
Это было в конце рабочего дня, и обе девушки сидели в магазинчике и обсуждали дела за чашкой кофе.
Шерон внимательно посмотрела на Сэлли.
— Для меня это очень важно. Ты же знаешь, что я до сих пор не могу найти себе постоянную работу, а не так-то легко жить на неполный заработок.
Она замолчала и нахмурилась.
— Но, надеюсь, ты предлагаешь мне это не из милости? Я все равно выживу. Тебе совершенно необязательно делать это для меня.
Сэлли передразнила Шерон, потом рассмеялась и поспешила ее успокоить.
— Конечно нет, глупышка! Я делаю это потому, что, как я уже сказала тебе, мне нужно больше времени посвятить рисованию. Кроме того, мне нужен кто-то, кому я могу полностью доверить лавку. Более подходящего человека для этих целей, чем ты, просто не существует.
Она пожала руку Шерон.
— Это ты делаешь мне одолжение!
Шерон успокоилась, улыбнулась и отпила глоток кофе. Потом она как-то виновато посмотрела на Сэлли поверх своей чашки.
— Мне не хочется выглядеть неблагодарной, но мне нужно кое-что сказать тебе…
Но Сэлли перебила ее, не дав закончить.
— Я знаю, что ты хочешь сказать… что ты все еще надеешься найти работу, связанную с компьютерами, и что не думаешь, что наша совместная работа продлится долго. Все нормально, Шерон. Я все понимаю. — Она криво улыбнулась. — Надеюсь, ты скоро найдешь работу. Я искренне желаю тебе этого, придется искать кого-нибудь еще на твое место, но это только в том случае, если я буду продолжать заниматься лавкой.
Шерон с восхищением посмотрела на нее.
— Ты действительно решила полностью посвятить себя творчеству? Мне это кажется великолепным. Ты такая талантливая, и просто ужасно, что тебе приходится заниматься чем-то еще.
— Спасибо тебе за веру в меня. — Сэлли покраснела от удовольствия. — Мне всегда хотелось заниматься только живописью, и сейчас, кажется, настало время. Я хочу сказать, если мне удастся продать еще несколько моих картин. Я дам себе время где-то около шести месяцев и посмотрю, как пойдут дела. И тогда приму окончательное решение.
— Я уверена, что у тебя все будет в порядке. — Шерон с восхищением улыбалась Сэлли. — Ты же без труда продала свои две картины. Держу пари, что через полгода покупатели будут стоять в очереди за твоими картинами.
Как это было приятно слышать! Это было бы так здорово! Сэлли засмеялась.
— Пока что я была бы счастлива, если бы продажа картин дала мне возможность заниматься только живописью. — Все еще улыбаясь, она поднялась на ноги. — Ну, мне пора. Я никогда ничего не добьюсь, если буду сидеть здесь и болтать с тобой. — Она допила кофе. — Мне пора заняться работой. Очередной шедевр в моей студии никогда не станет им, если я не приложу к нему руку.
— Ты права. Тебе пора. Я все запру сама. — Шерон собрала чашки и пошла в заднюю комнату. — Иди домой и занимайся тем, к чему у тебя лежит душа. Но не работай допоздна. Она серьезно посмотрела на Сэлли. — Мой отец сказал, что, когда прошлой ночью он проходил мимо твоей квартиры и время было уже далеко за полночь, у тебя все еще горел свет. Прекрасно, что ты так серьезно подходишь к своей работе, но не перестарайся!
— Не беспокойся, все будет хорошо! — Сэлли была приятна ее забота. Она перекинула через плечо коричневую сумку. — Почему-то ко мне приходит вдохновение только после полуночи. — Она подмигнула Шерон. — Ты же знаешь, как это бывает с нами, художниками. До завтра. Спасибо тебе за все. Счастливо оставаться.
Но по дороге домой вся веселость Сэлли напрочь испарилась. Ей стало так грустно. Она сказала Шерон, что к ней приходит вдохновение только после полуночи. Она все выдумала. После полуночи к ней приходили мысли о Джоше, и как же они мучили ее! Она продолжала работать, надеясь, что усталость сможет заглушить ее боль.
Она нахмурилась и глубже засунула руки в карманы. Сэлли шла по направлению к своей квартире. Прошел почти месяц с тех пор, как она видела Джоша. После того как он вышел из дому, чтобы ехать за Кэрин, казалось, он вообще исчез с лица земли.
Сэлли убеждала себя, что все к лучшему. Она не сможет выдержать, если снова увидит его. Что она скажет ему? Или он ей? Нет, будет лучше, если он не будет больше вставать у нее на пути.
Пройдет грусть. Она знала, что так будет. Правда, постепенно. Со временем боль, что так пульсирует и мучает ее, притупится, и она постепенно приучится совсем не замечать ее.
И потом настанет для нее день освобождения. Ей уже не нужно будет стоять у мольберта до тех пор, пока ноги не смогут больше держать ее, пока кисть не станет выскальзывать из ее усталых и онемевших пальцев. И Сэлли будет спокойно ложиться в постель. И демоны злой ревности и боли перестанут терзать ее, и ее история с Джошем станет прошлым, и это прошлое не откликнется ни единым воспоминанием.
Сэлли уже дошла до дому и вставила в замок ключ от квартиры. Да, этот день когда-нибудь настанет. День, когда не будет больше слез и, фальшивых надежд. Она не станет мечтать о том, что неосуществимо.
Но это будет не сейчас и не сегодня вечером. Сегодня боль была такой острой, что как огнем жгла ей грудь.
Сэлли открыла дверь и направилась в студию. Сегодня опять будет долгая, долгая ночь.
Через два дня наступило воскресенье, и, картина, над которой работала Сэлли, близилась к завершению.
Она работала над ней с самого утра. Как ни странно, но она отлично спала ночью. Это была лучшая ночь за последний месяц. За завтраком Сэлли с удовольствием подумала, что, видимо, наконец, она начинает приходить в норму. Самое плохое уже позади. Я снова начинаю контролировать себя и свое настроение. Я выброшу Джоша из головы и из жизни. Так оно и должно быть.
Это была приятная мысль, она освобождала ее от постоянной грусти. Сэлли накинулась на работу с удвоенной энергией. Если я смогу забыть Джоша, я смогу сделать все! Ничто не сможет остановить меня.
Сэлли улыбнулась, смешивая свежие краски на палитре. Может, позже она даже заглянет к друзьям на чашечку кофе и поболтает с ними. Ей это только пойдет на пользу. В последнее время она слишком много работала.
Она работала как одержимая. Так продолжать просто невозможно. Ей нужно немного отвлечься, ей это будет полезно. Она набрала на кисть краску и вернулась к своей работе. Ей уже гораздо лучше. Она понемногу приходит в себя.
Но именно в этот момент, когда она уже нацелила кисть на полотно, прозвенел звонок в дверь.
Сэлли повернулась и подождала, потом улыбнулась. Она решила, что это Шерон. Та обещала зайти к ней с образцами праздничных открыток, которые кто-то принес в их магазинчик. Ей было нужно одобрение Сэлли.
— Дверь открыта, — крикнула она, — я в студии.