— Очень трудно объяснить утрату пистолета. Вы это должны понять.
— Скажите, что вы продали его на рынке, и это ваш первый шаг по пути к капитализму. Покупай по дешевке, а лучше получи задарма и затем продай подороже. У вас прекрасный пистолет, за него много дадут!
— Прошу вас!
— Вы просто не понимаете, товарищ.Вы будете удивлены, сколько людей в Москве вас сразу зауважают! — Хейвелок положил руку на плечо русского и подтолкнул его к двери. — Выбивайте доску, — сказал он, засовывая за пояс пистолет и поднимая чемодан.
Человек с серым лицом безмолвно повиновался. Расшатав доску ботинком, он вытолкнул ее, и дверь распахнулась.
— Великий Боже! — воскликнул толстяк в небесно-голубом комбинезоне грузчика. — Парочка трахающихся геев!
— Охрана сейчас прибудет! — прокричал человек в белой рубашке, высовываясь из двери кабинета в дальнем конце коридора.
— Боюсь, что вы опоздали, мистер начальник, — откликнулся грузчик, разглядывая их во все глаза. — Вот она, ваша шпана. Два престарелых пидора, которые решили, что на стоянке автомобилей им будет слишком холодно.
— Пошли, — прошептал Хейвелок, беря русского под руку.
— Какая гнусность! Мерзость! — завопил человек в рубашке. — В вашем-то возрасте! Как вам не стыдно? Кругом одни извращенцы!
— Вы еще не изменили свое мнение относительно пистолета? — спросил русский, выходя в коридор и скривившись, когда Майкл взял его под локоть левой, поврежденной руки. — Я буду серьезно наказан. Я не пользовался им уже много лет. Он теперь у меня как бы предмет одежды, вы же понимаете.
— Извращенцы! Ваше место в тюрьме, а не в общественном туалете! Вы — угроза обществу!
— А я вам говорю — вы получите повышение, как только нужные люди узнают о том, что вы сумели заработать кучу долларов.
— Педерасты!!!
— Отпустите мою руку. Этот идиот привлекает к нам внимание.
— Но почему? Вы же такой душка.
Они достигли второго коридора, ведущего налево к центру аэровокзала. Здесь, как и раньше, туда-сюда торопились рабочие в цветных комбинезонах, руководители в белых рубашках; из дверей кабинетов выпархивали миленькие секретарши. Впереди, в главном коридоре, толпы пассажиров текли в противоположных направлениях — на вылет и для получения багажа.
Через мгновение Хейвелок и его спутник растворились в потоке прибывших пассажиров. Тут же они увидели троицу полицейских, расталкивающих публику с чемоданами и сумками. Хейвелок поменялся с русским местами. Теперь тот оказался слева. Поравнявшись с полицейскими, Майкл с силой толкнул спутника в плечо, бросив его на фигуры в мундирах.
— Нет! Кишки! — по-русски выкрикнул тот, валясь на полисмена.
— Что за черт! — рявкнул тот, потеряв равновесие, и сбил с ног двух своих коллег, один из которых, в свою очередь, уронил престарелую леди с голубоватыми крашеными волосами.
Хейвелок ускорил шаги, торопясь миновать удивленных пассажиров, толпящихся у эскалаторов, ведущих к месту выдачи багажа. Слева возвышалась сооруженная в соответствии с чьей-то безумной идеей арка в виде небесного свода, ведущая в центральный зал аэровокзала. Он направился туда; путь стал свободнее. Здание терминала с огромными, от пола до потока, окнами было залито ярким послеполуденным солнцем. Шагая к выходу, над которым значилось слово «Такси», Майкл оглядел помещение вокзала. На огромных табло мелькали белые буквы и цифры, обозначая прилеты и отправления самолетов множества авиакомпаний. Расписание жило своей жизнью. Под гигантским куполом зала располагалось множество круглых киосков, торгующих всякой всячиной. Вдоль стен — ряды телефонов-автоматов; при каждом — изрядно потрепанные толстенные телефонные справочники. Майкл направился к ближайшему и уже через полминуты нашел то, что хотел. «Хандельман, Дж.» жил в верхнем Манхэттене. Сто шестнадцатая улица, Морнингсайд-Хайтс.
Джекоб Хандельман, приют на дороге, торговец убежищами для преследуемых и бегущих. Человек, который должен найти укрытие для Дженны Каррас.
* * *
Остановитесь здесь, — попросил Хейвелок таксиста, увидев вывеску в старинном стиле — синий балдахин с бахромой над входом, украшенный маленькой золотой короной и надписью «Отель Кингз Армз». Он очень надеялся, что ему не придется заночевать в городе; каждый час увеличивал расстояние между ним и Дженной. Но с другой стороны, совершенно невозможно расхаживать вокруг Колумбийского университета в поисках Джекоба Хандельмана с чемоданом в руках. Садясь в машину в аэропорту, он попросил шофера проехать через мост Трайборо, затем свернуть на запад к Гудзону и уже оттуда — на юг в сторону Морнингсайд-Хайтс. Он хотел проехать по 116-й улице, посмотреть на дом, а затем найти надежное место, где можно оставить багаж. Была середина дня, и нужный Майклу человек мог находиться где угодно на обширной территории университетского городка.
Во время учебы в аспирантуре Принстона Майклу довелось дважды побывать в Колумбийском университете. Один раз — на лекции заезжей знаменитости из Оксфорда о постнаполеоновской Европе, другой — на межуниверситетском семинаре аспирантов. На семинаре обсуждались проблемы трудоустройства. Ни в одном из этих кратких посещений не было ничего запоминающегося. В результате он практически не знал ничего о географии университетского городка. Это обстоятельство, возможно, не имело никакого значения. Гораздо хуже было то, что он ничего не знал о Джекобе Хандельмане.
Отель «Кингз Армз» располагался за углом по соседству с жилищем Хандельмана. Это был один из тех симпатичных маленьких отелей, которые пытались сохранить свой дух старины, невзирая на порядки кампуса, подобно старому «Тафту» в Нью-Хейвене или «Инну» в Принстоне. Повидавший немало на своем веку, отель был скорее местом временного пристанища приглашенной профессуры, нежели студенческих тусовок. Вид и запах потемневшей от времени настоящей английской кожи придавал всей атмосфере подлинный академический дух. Не исключено, что здесь что-то знают о Хандельмане, тем более, что жил тот неподалеку.
— Естественно, мистер Хирфорд, — произнес клерк, читая регистрационную карточку. — Доктор Хандельман время от времени посещает нас — немного вина или ужин с друзьями. Очаровательный джентльмен, с прекрасным чувством юмора. У нас тут все зовут его Рабби.
— О, я не знал, что он был раввином!
— Не уверен, что он действительно был раввином, хотя вряд ли кто-либо здесь просил его предъявлять документы. Он профессор философии и, насколько мне известно, частенько выступает с лекциями по иудаизму. Вы получите громадное удовольствие от общения с ним.
— Не сомневаюсь. Большое спасибо.
— Коридорный! — позвал клерк, звоня в колокольчик.
* * *
Дом, в котором жил Хандельман, располагался между Бродвеем и Риверсайд-Драйв; отсюда открывался симпатичный вид на парк Риверсайд и полноводный Гудзон. Это было солидное здание из белого камня, своего рода памятник эпохи первоначального накопления капиталов. Эти выстроенные в вычурном стиле здания, переживая кратковременные периоды исторического любопытства, медленно, но неуклонно умирали, слишком громоздкие и неуклюжие, чтобы приносить прибыль. Когда-то в его парадном за массивными дверями из стекла и кованого железа сидел швейцар; теперь же его заменил двойной замок на внутренней двери и переговорное устройство, позволяющее посетителям общаться с жильцами.