— Сочувствую. Хотите выпить?
— В зависимости от обстоятельств.
— Что вы имеете в виду?
— В зависимости от того, как долго я останусь с вами.
— Весьма таинственное заявление, — заметил Хейвелок, — а это означает, что вы и сейчас находитесь при исполнении служебных обязанностей.
— Никогда не подозревал, что наш рабочий день продолжается от и до.
— Я тоже. Но не я ли являюсь причиной вашего сегодняшнего бдения, Джордж?
— Не исключено, что в данный момент вы. Был весьма удивлен, узнав о том, что вы здесь. До меня дошли слухи о вашей отставке.
— Слухи верны.
— В таком случае с какой стати вы здесь?
— А почему бы и нет? Я путешествую, мне нравится Амстердам. Свое выходное пособие, я, можно сказать, трачу на посещение тех мест, которые мне редко доводилось увидеть днем.
— Сказать можно все, но это не значит, что сказанному следует верить.
— Поверьте, Джордж. Это чистая правда.
— А не дымовая завеса? — Он с упорным любопытством смотрел в глаза Майкла. — Ведь у меня есть возможность узнать истину, и вам это хорошо известно.
— Абсолютно никакой завесы. Я вышел из игры. Со мной кончено. И сейчас перед вами временно безработный. Это и только это вы узнаете, если решите начать проверку. Так что вряд ли стоит занимать канал связи с Лэнгли. Уверен, все коды, которыми я пользовался, изменены, все агенты и информаторы в Амстердаме извещены об изменении моего статуса. Я ушел с поля, Джордж. И тот, кто решится иметь со мной дело, сам рискует очень скоро остаться не у дел или, что вполне вероятно, вообще распроститься с жизнью и упокоиться в неизвестной могилке.
— На поверхности так все и выглядит, — согласился человек ЦРУ.
— И не только на поверхности. Не стоит копаться в глубинах, вы там ничего не найдете.
— Допустим, я вам поверил. Вы путешествуете, растрачивая выходное пособие, — чуть наклонившись вперед, он выдержал паузу. — Но скоро все кончится.
— Что именно?
— Выходное пособие.
— Неизбежно. Однако к этому времени я надеюсь подыскать себе прибыльное дело. По совести говоря, уже сегодня...
— К чему эти ожидания? Я мог бы вам помочь прямо сейчас.
— Нет, не можете, Джордж. Мне нечего вам продать.
— А я убежден в обратном. Ваш опыт, например. Гонорар за консультацию будет поступать из специальных фондов. Имя не упоминается, отчетов не представляется, одним словом, никаких следов...
— Если это проверка, то вы проводите ее отвратительно.
— Это не проверка. Я готов вам платить, чтобы казаться в глазах начальства более сильным работником, чем являюсь в действительности. Будь это проверка, я не сказал бы так.
— Все возможно, Джордж. Но я вам верю. Не такой вы идиот, чтобы проводить операцию столь неуклюже. Это была бы работа третьего сорта, поэтому я считаю, что вам действительно нужна моя помощь. Кому из нас интересно, чтобы центр приступил к тщательной проверке того, как расходуются специальные фонды?
— Возможно, я выступаю в более низкой весовой категории, чем вы, но третьесортной свою работу не назвал бы. Честно. Нам нужна помощь.
— Так-то оно лучше. Теперь вы взываете к моему эго. Значительно лучше.
— Только представьте, Майкл. Гаага забита агентами КГБ. Нам неизвестно, кого им удалось купить и как высоко залезть. НАТО нашпиговано ими и полностью скомпрометировано.
— Мы все скомпрометированы, Джордж, и я не могу вам помочь, потому что убежден — моя помощь ничего не изменит. Посмотрите на игровую доску. Мы пробиваемся на пятый квадрат, они тут же прыгают через нашу голову на седьмой. Мы покупаем себе проход на восьмую клетку, они блокируют нас на девятой. Никто не может добраться до десятой, чтобы победить в игре. Обе стороны с важным видом кивают головами, оценивая позицию, и начинают с первого квадрата. Одновременно раздаются стенания и подсчитывается число жертв с обеих сторон. Никто ни при каких обстоятельствах не желает признать того, что все новые усилия совершенно бесполезны и неспособны изменить состояния дел.
— Все ваши рассуждения стоят не больше, чем куча дерьма. Мы не можем позволить, чтобы нас «закопали».
— Можем, Джордж. Прекрасно можем. Нас «закопает» «...еще не рожденное и не зачатое поколение...» Может быть, оно окажется умнее нас. Я надеюсь и верю в это.
— Что вы несете, черт побери?!
— Я цитирую «Пурпурно-ядерное Евангелие кровавой бойни».
— Что?!
— История, Джордж, история. Давайте выпьем.
— Благодарю, я не буду, — бросил шеф местного ЦРУ, выбираясь из-за стола. — Да и вам, кажется, хватит, — добавил он после паузы.
— Еще нет.
— Валитесь к дьяволу, Хейвелок. — Сотрудник разведки повернулся было, чтобы отойти.
— Джордж.
— Что?
— А ведь вы дали маху, Джордж. Я как раз собирался сообщить, что произошло сегодня во второй половине дня, но вы не дали мне этого сделать.
— Что из того?
— Вы просто уже знали то, что я намеревался сообщить. Когда вы перехватили телеграмму? Около полудня?
— Идите к черту!
Майкл проследил, как представитель ЦРУ, пройдя через зал, приблизился к своему столику. Джордж ужинал в одиночестве, но Хейвелок знал, что руководитель резидентуры здесь не один. Через три минуты это полностью подтвердилось. Человек ЦРУ подписал счет — очень плохой стиль работы — и быстро пошел через арку в вестибюль. Спустя сорок пять секунд моложавый мужчина поднялся из-за стола справа и направился к выходу, ведя под руку ничего не понимающую спутницу. Еще через минуту из кабины слева появились два человека и отправились на выход. В зыбком свете свечей Хейвелок увидел, что на их тарелках осталось много еды — очень плохой стиль.
Итак, они следили за ним, установили наружное наблюдение, пошли даже на перехват телеграммы. С какой целью? Почему они не хотят оставить его в покое?
Так обстояли дела в Амстердаме.
* * *
Над Парижем сияло ослепительно яркое желтое полуденное солнце. Его лучи играли в волнах Сены и, отражаясь, освещали снизу пролет моста Понт-Руаяль. Хейвелок дошел до его середины. Отельчик, в котором Майкл остановился, был на рю Дю-Бак, всего в нескольких кварталах отсюда, и сейчас он направлялся туда из Лувра, избрав самый короткий путь. Он знал, насколько важно не отклоняться от маршрута и не дать понять наружному наблюдению, что оно замечено. В потоке машин лавировало такси, чтобы не потерять его из вида. Это тоже не ускользнуло от Майкла. Тот, кто руководил движением машины, отлично знал свое дело. Такси задержалось всего на несколько секунд на углу и сразу же устремилось в противоположном направлении. Это означало, что тот, кто наблюдал за ним, оказался в данный момент на кишащем пешеходами мосту. Если в задачу наблюдателя входит установление контакта, толпа всегда полезна, особенно на мостах. Люди останавливаются на мостах через Сену просто для того, чтобы с отсутствующим видом смотреть на воду. Они это делают уже на протяжении нескольких столетий. Таким образом можно незаметно вести беседу. Конечно, если целью является контакт, а не заурядная слежка.