Ругань на мосту прекратилась. Рассерженные путешественники уже сидели в своем пикапе, а пограничник приносил извинения за дурацкие временные правила. «Все эти проклятые бюрократы!» Двигатель заработал. Захрипел, потом заревел, педаль акселератора была вдавлена в пол. Зажглись фары, оранжевый шлагбаум поднялся, заскрипели шестерни коробки передач, и видавший виды пикап пополз по мосту, стуча о металлическое покрытие сооружения громче, чем при подъезде к границе.
Отражаясь от стоек и перекрывающих балок, грохот заполнял все пространство: от непрестанного громового стаккато один из пограничников зажмурился и зажал руками уши. Шум отвлекал внимание, яркий свет фар слепил глаза. Если удастся попасть в нужный ракурс, можно попытаться устранить типа, обеспечивающего огневую поддержку. Надо только дождаться, когда шансы будут в его пользу.
Дородный мужчина в тяжелом пиджаке, ослепленный светом фар, повернется лицом к перилам, возможно, даже слегка перегнется через них, стараясь не привлечь внимания — усталый крестьянин, хвативший лишнего. На один выстрел полагаться нельзя. Никто не может гарантировать попадания с расстояния восьмидесяти или даже более того футов. Но «магнум» — мощное оружие, вместе с глушителем он прекрасно сбалансирован и пристрелян. Хорошему стрелку с пяти или шести выстрелов, скорее всего, удастся поразить цель. Но при одном лишь условии — если пули будут выпущены с максимальной быстротой, одной очередью. Каждая пауза значительно увеличивала бы возможность промаха. Чтобы осуществить это, нужна опора для руки, открытая линия огня, не искаженная игрой света и теней. Не повредит делу, если удастся немного приблизиться к цели.
Держа в поле зрения кустарник перед ним и белобрысого убийцу, который был виден между деревьями слева, Хейвелок очень осторожно и в то же время очень быстро приблизился к краю ущелья, с горной рекой на дне.
Чуть позади него в землю воткнулся яркий луч мощного фонаря. Майкл скрылся за большим валуном, скользя вниз по гладкой поверхности и лихорадочно пытаясь нащупать ногами точку опоры. Его убежище представляло собой стену с пробивающимися здесь и там растениями. Внизу, в нескольких сотнях футов шумно бурлил поток. Перед Хейвелоком открывалось прекрасное поле зрения. Он проследил путь светового луча. Листья ветвей, через которые проскользнул Майкл, заколебались, и корсиканец неподвижно замер, глядя в его сторону, с фонарем в руке. Постепенно он расслабился, и его подозрение исчезло. Не заметив человека, убийца решил, что покой нарушило ночное животное или вспорхнувшая птица.
Громыхающий пикап приближался к середине моста. Менее чем в семидесяти футах от Майкла мужчина склонился на перила, подняв воротник не то пальто, не то куртки. Так вот он где! Шум стоял оглушающий. Грохот давил на барабанные перепонки террориста, вдобавок ослепленного светом фар. Хейвелок повернулся на своем валуне плотно упершись ногой в примыкавшую к нему скалу. На принятие решения остается не больше секунды, на выстрелы из «магнума» — не больше двух-трех, в тот момент, когда хвост пикапа перекроет вид из будки и со съезда на мост. Полный колебаний, Майкл вытащил тяжелое оружие из-за пояса и, поставив локоть на валун, крепко обхватил левой рукой запястье правой. Ствол пока смотрел по диагонали вверх. Ноги прочно стояли на скале. Он должен быть уверен, так как не вправе рисковать в сложившейся этой ночью ситуации, рисковать всем тем, что с этой ночью связано. Но если ему повезет...
И ему повезло. Когда передняя часть машины миновала мужчину, тот выпрямился, превратившись в силуэт на фоне светлого пятна. Крупная неподвижная цель. Хейвелок быстро сделал четыре выстрела, прозвучавшие в унисон с грохотом, доносившимся с моста. Убийца изогнулся дугой и рухнул в тень массивной металлической балюстрады, отделявшей пешеходный путь от проезжей части.
Шум стихал по мере того, как пикап приближался к съезду. С французской стороны не было оранжевого шлагбаума. Пограничникам заплатили, и они прохлаждались, прислонясь к стене караулки и потягивая сигареты. Но тут же возник еще один звук. Он долетел издалека, сзади, с дороги из Монези. Майкл, прижавшись спиной к валуну, скользнул назад в лес, засовывая «магнум» за пояс и сквозь деревья бросил взгляд в сторону пропускного пункта. За окнами ближайшего к нему караульного помещения можно было увидеть двух настоящих пограничников. Они, видимо, пересчитывали деньги и кивали головой в такт движениям рук. Итак, лиры перекочевали еще на уровень ниже. Изображавший пограничника белобрысый оставался снаружи — новичку не полагалось доли от прибыли. Корсиканец, щурясь в неясном свете, внимательно смотрел на дорогу.
Вот он поднес руку к середине груди и дважды тряхнул кистью — невинный жест человека, пытающегося восстановить кровообращение в затекшей от усталости руке. Но это был условный сигнал.
Убийца опустил руку к правому бедру. Нетрудно было понять, что он расстегивает кобуру, не сводя в то же время глаз с дороги. Хейвелок поспешил через лес к тому месту, где оставил в бессознательном состоянии специалиста-взрывника. Звук мотора усиливался, теперь к нему присоединилось и отдаленное гудение — еще один автомобиль наращивал скорость. Майкл раздвинул густые ветви пинии и посмотрел налево. На дороге в нескольких сотнях ярдов от него поблескивала облицовка радиатора большого легкового автомобиля. В ней отражались огни моста. Машина вышла на поворот. Это была «ланчия». Дженна! Огромным усилием воли он взял себя в руки. Мгновение назад ему казалось, что он ни за что не сможет этого сделать. Следующие минуты потребуют опыта, накопленного за всю жизнь, начиная с самого детства в Праге. Искусства, приобретенного в том сумеречном мире, где он провел столько лет. Как он хотел, чтобы его опыт и искусство никогда больше не пригодились людям.
«Ланчия» приблизилась. Грудь Майкла, когда он взглянул на ветровое стекло, сжалось от боли. Он не увидел Дженны, только двоих мужчин на переднем сиденье. Слабый свет, падавший от приборной доски, освещал их лица. Водитель курил, его спутник, видимо, что-то рассказывал, оживленно жестикулируя. Затем водитель обернулся и что-то сказал тому, кто находился на заднем сиденье. Не далее чем в двухстах футах от контрольно-пропускного пункта «ланчия» начала притормаживать.
Фальшивый пограничник у оранжевого шлагбаума поспешно зашагал к караульной будке. Он постучал в окно, показал рукой на приближавшуюся машину, потом на себя: старательный новобранец, мол, готов принять на себя тяготы ветеранов. Раздраженные тем, что им помешали и, видимо, опасаясь, что новичок увидит, как из руки переходят деньги, солдаты кивнули и взмахом руки отослали его прочь.
Но вместо того, чтобы немедленно отойти, купленный Римом убийца вытащил из кармана какой-то странный предмет и с явным усилием сунул его между косяком двери и рамой окна. Что бы это могло означать, подумал Хейвелок, и тут же сообразил, что у караульной будки дверь не открывается, а сдвигается в сторону. Тот, кого называли Риччи, сунул между панелью и рамой стальную металлическую пластину, снабженную выступающими под углом шипами, и теперь дверь невозможно было сдвинуть. При любой попытке сделать это, шипы еще сильнее впивались в раму и панель, исключая возможность всякого движения. Оба солдата внутри караульной будки оказались в ловушке. Караулка, как, впрочем, и все остальное на пропускном пункте, была сооружена солидно. В окна были вставлены толстенные стекла. Риччи здорово рисковал. Один звонок в казарму поблизости и тотчас появится подмога. Но тут Хейвелок поднял голову и увидел свисавшие с деревьев обрывки армейского телефонного провода. Линия связи нарушена. Риччи ничем не рискует. Пропускной пункт полностью контролируется убийцами, присланными из Рима.