— Будь здоров, не кашляй! Я поймал их, как раз когда они подкатили. Бах! Эй, я вас почти не вижу. Это вы, что ли?
— Да, я. Но вы меня огорчаете.
— Это почему? Я классно все сделал.
— Вы пьяны. Я думал, мы договорились о том, что вы бросите.
— Пара рюмашек. Всего-то. И у себя дома, не в забегаловке какой-нибудь... нет, сэр!
— Вы уже общались с кем-нибудь?
— Господи, конечно же нет!
— Как выбрались оттуда?
— Как вы и сказали. На автобусе... трех автобусах... пару последних миль на своих двоих.
— По дороге?
— Никак нет. Что я, не помню Дананг?
— Отлично, вы заслужили свою награду.
— Да?
— Как это вышло, что газеты об этом ни слова? Ведь рвануло что надо! Горело небось несколько часов, видать было за несколько миль. Почему?
— Это были не очень важные персоны, сержант. Я же вам говорил. Сволочи, предавшие таких, как вы и я, которые оставались здесь и наблюдали, как нас убивают там.
— Ага, значит, я чуть-чуть рассчитался. Наверное, мне пора отправляться к себе в госпиталь?
— Вовсе не обязательно. — Человек в гражданском, к которому обращались «майор», спокойно вынул из кармана руку в перчатке. В руке был маленький автоматический пистолет 22-го калибра, почти незаметный в темноте под дождем. Человек поднял пистолет и выстрелил.
Сержант упал. Его окровавленная голова скрылась под мокрой военной накидкой. Человек в гражданском вытер оружие о свой плащ, присел и разогнул пальцы правой руки трупа.
* * *
Двухцветная спортивная машина неслась по проселочной дороге в Мэриленде. Яркие лучи фар выхватывали из темноты скалы, придорожные валуны в высокой траве, низко стелящейся под порывами ветра, косые струи дождя. Водитель в темном плаще и низко надвинутой на лоб широкополой шляпе увидел то, что ожидал, и начал притормаживать. Прежде чем машина остановилась полностью, ее фары погасли. На обочине дороги, рядом с изгородью из колючей проволоки маячил белый корпус машины скорой помощи с правительственными номерными знаками и надписью на дверце: «Военно-морской госпиталь, Бетесда. Скорая помощь. 14».
Водитель поставил автомобиль бок о бок с длинным белым микроавтобусом. Он вновь извлек зажигалку, откинул крышку и поднес на короткий момент пламя к правому окну. Дверца медицинской машины открылась, и из нее на дождь выскочил молодой человек. На вид ему не было и тридцати. Под распахнутым форменным плащом виднелся белый халат госпитального служащего.
Водитель спортивного автомобиля нажал на кнопку в подлокотнике своего сиденья. Правое стекло опустилось.
— Влезайте! — прокричал он, перекрывая шум дождя. — Вы там насквозь промокнете!
Молодой человек с характерной латиноамериканской внешностью втиснулся в машину, захлопнул за собой дверцу и смахнул рукой капли влаги со смуглого лица. Под буйной черной шевелюрой ярко сверкали крупные, выразительные глаза.
— Вы мой должник, мамочка, — произнес латинос. — О, большая мама должна мне большую шоколадку.
— Я, конечно, заплачу, хотя можно сказать, что вы всего-навсего погасили свой старый должок.
— Давайте без шуток, мама майор.
— Если бы не я, вас бы давно уже расстреляли в районе военных действий или в лучшем случае вы ворочали бы до сей поры камни в Ливенуорте. Не забывайте, капрал, об этом.
— Я пустил в расход этого шамана для вас! Платите!
— Вы пустили в расход, как вы выражаетесь, двух военных полицейских в Плейку, которые застукали вас в тот момент, когда вы пытались украсть наркотики из военного грузовика с медикаментами. Разве вам не повезло, что я оказался рядом? В реке очутились еще двое «пропавших без вести».
— Еще бы, мамочка, конечно повезло! А кто была свинья, сообщившая мне о грузовике? Это были вы, майор!
— Я знаю, что вы весьма, предприимчивая личность. Все эти годы я внимательно наблюдал за вами. Вы меня ни разу не видели, но я видел вас и всегда знал, где можно вас отыскать. Долги надо возвращать.
— Это верно, но вы ошибаетесь, майор. Недавно я видел вас вечером в телевизионных новостях. Вы вылезали из здоровенного лимузина в Нью-Йорке. У здания ООН, не так ли? Или это были не вы?
— Думаю, что нет.
— Конечно вы! Я всегда узнаю свою большую мамочку, как только завижу. Вы, должно быть, крупная шишка! Так что придется платить, мама. Придется платить, и очень много.
— Бог мой, до чего же вы мне надоели!
— А вы заплатите, и дело с концом.
— Прежде всего пистолет, — возразил человек в плаще. — Я его вам дал и теперь хочу получить назад. Я сделал все для вашей безопасности, никакая баллистическая экспертиза не сможет установить его происхождения.
Санитар сунул руку в карман форменного плаща и вынул маленький пистолет, размером и калибром идентичный тому, который водитель спортивной машины использовал всего час назад на стоянке у Потомака.
— Он разряжен, — заметил латиноамериканец, протягивая в темноте пистолет. — Вот он, берите!
— Передайте его сюда!
— Да забирайте! Что за черт, я в этой темноте ничего не вижу! Черт! Что это?!
Водитель, потянувшись за пистолетом, промахнулся, и его ладонь скользнула по голой руке собеседника, задрав широкий рукав плаща.
— Простите, — произнес он, — Мой перстень, кажется, оцарапал вам руку.
— Плевать, мамочка. Деньги. Давайте мне мой заслуженный заработок.
— Сейчас. — Человек в черном плаще опустил пистолет в карман и чиркнул зажигалкой. В свете пламени стала видна лежавшая между ними на сиденье пачка банкнот, скрепленная эластичной лентой. — Вот они. Пятьдесят штук по сто долларов. Деньги чистые, разумеется. Пересчитаете?
— Зачем? Теперь я знаю, где вас можно найти, — осклабился санитар, открывая дверцу машины. — И вам, большая мамочка, придется частенько встречаться со мной.
— Буду ждать с нетерпением, — ответил водитель.
Санитар захлопнул дверь и направился к своей машине. Ветер раздувал полы его плаща. Человек в машине отклонился в тень и внимательно наблюдал за ним, взявшись за ручку дверцы, готовый выскочить наружу, как только произойдет то, на что он рассчитывал.
Санитар начал спотыкаться, потом потерял равновесие и повалился вперед, уцепившись в последний момент за борт «скорой помощи». Задрав голову, он взвыл от боли, и через три секунды рухнул на мокрую траву.
Человек в плаще выскочил из машины и быстрым шагом направился к покойнику, доставая на ходу из кармана стеклянный цилиндр. Присев рядом с лежащим санитаром, он закатал широкий рукав на безжизненной руке. Держа в левой руке стеклянный пузырек, в правую взял шприц, наполнил его и вонзил иглу в расслабленную плоть. Спустя некоторое время шприц был пуст. Не вынимая его, человек в плаще перегнулся через лежащее перед ним тело, подтянул вторую руку покойника и зафиксировал его пальцы на стекле и головке шприца. Потом отпустил ее. Рука упала.