— Их не существует.
— Что?
— Они были уничтожены — торжественно преданы огню, по-моему, a Стамбуле в мечети Святой Софии в самом начале Второй мировой войны. Есть документы, есть, если не ошибаюсь, очевидцы. Даже обуглившиеся останки, подлинность которых подтверждена спектрохимическим анализом.
Адриан смотрел на нее. Это какая-то чудовищная ошибка. Слишком просто! Подозрительно просто.
— Откуда ты это знаешь?
— Откуда? Ты хочешь знать, где именно я все это прочитала?
—Да.
Барбара склонилась к нему, задумчиво вертя бокал и хмурясь.
— Это не совсем по моему профилю, но я, конечно, найду. Дело было несколько лет назад. Я очень хорошо помню, что это заявление произвело сенсацию.
— Сделай мне одолжение, — сказал он торопливо. — Когда вернешься, постарайся найти все, что можно. Это же просто ерунда какая-то! Мой отец бы знал.
— Почему? Это сугубо научная проблема.
— Все равно это какая-то ерунда...
— Кстати, вернемся в Бостон, — перебила она его. — Моя секретарша сообщила, что мне дважды звонил какой-то человек. Он разыскивает тебя. Некто Дакакос.
— Дакакос?
— Да. Теодор Дакакос. Он сказал, что дело неотложное.
—. И что ты сказала секретарше?
— Что передам тебе. Я записала его номер. Но мне не хотелось тебе говорить. Зачем тебе эти истерические звонки из Вашингтона. У тебя и так голова забита другими делами.
— Он не из Вашингтона.
— Но звонил именно оттуда.
Адриан взглянул на ящики с миниатюрными кустарниками, огораживающие уличное кафе. Он увидел то, что искал: телефонную будку.
— Я сейчас.
Он вошел в будку и позвонил в отель «Дистрикт-Тауэрс» в Вашингтоне.
— Пожалуйста, портье.
— Да, мистер Фонтин. Вам неоднократно звонил мистер Дакакос. В вестибюле вас сейчас дожидается помощник мистера Дакакоса.
Адриан стал соображать. Ему на память пришли слова отца. Он спросил отца, можно ли доверять Дакакосу. «В том, что касается поезда из Салоник, я никому не доверяю».
— Послушайте! Скажите этому человеку, что я только что вам звонил. И что меня не будет в Вашингтоне несколько дней. Я не хочу видеть этого Дакакоса.
— Разумеется, мистер Фонтин.
Адриан повесил трубку. Его паспорт в Вашингтоне. Он войдет через гараж. Но не сегодня. Слишком рано. Он подождет до завтра. А сегодня переночует в Нью-Йорке... Отец. Надо сообщить отцу об этом Дакакосе. Он позвонил родителям в Норт-Шор.
У Джейн дрожал голос.
— У него сейчас врач. Слава Богу, он согласился принять болеутоляющее. Долго он не протянет. У него такие спазмы...
— Я позвоню вечером.
Адриан вышел из телефонной будки и вернулся к столику.
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила Барбара.
— Свяжись со своей секретаршей в Бостоне. Пусть они сами позвонят Дакакосу и скажут, что мы с тобой разминулись. Что я улетел, ну, скажем, в Чикаго. По делам. И оставил тебе в отеле записку.
— Ты и в самом деле не хочешь с ним встречаться?
— Мне надо его избегать. Его надо убрать с дороги. Он, наверное, пытается связаться и с братом.
* * *
Тропинка в Рок-Крик-парке. Место назначил Мартин Грин. По телефону он говорил странно, как-то вызывающе. Словно ему уже на все было наплевать.
Но что бы там ни терзало Грина, все пройдет, как только Эндрю расскажет ему о том, что произошло. Боже, еще как пройдет! В один миг «Корпус наблюдения» сделал гигантский шаг вперед! О таком они и мечтать не могли. Если все, что рассказал отец об этом ларце — о тех усилиях, какие предпринимались могущественными людьми и правительствами всего мира, чтобы завладеть им, — если в этом была хотя бы доля истины, то «Корпус наблюдения» проскочил в дамки! Теперь они неуязвимы.
Отец сказал, что подготовит список. Ха, отцу не стоит утруждать себя: список уже готов. Семерка из «Корпуса наблюдения» получит доступ к ларцу, получит власть над ларцом. А он, Эндрю Фонтин, получит власть над «Корпусом наблюдения»!
Черт побери, от этого с ума можно сойти! Но факты не лгут, отец не лжет. Тот, в чьи руки попадут эти документы, этот пергамент, написанный в римской тюрьме, получит возможность предъявить миру немыслимые требования. Белое пятно в историй, фрагмент, утаенный от человечества из неодолимого страха. Эти откровения окажутся невыносимыми для людей. Что же, страх — великая сила. Как и смерть. Даже больше.
«Запомните: содержимое этого ларца представляет смертельную опасность для всего цивилизованного мира...»
Шаги, предпринятые влиятельными людьми — в мирное и в военное время, — лишь подтверждают предположение отца. И вот теперь другие влиятельные люди под водительством одного весьма отважного человека найдут ларец и смогут определить судьбу человечества последней четверти двадцатого века. Надо теперь думать такими категориями, большими историческими периодами — в масштабах, недоступных разумению простых смертных. Его талант, его опыт, его подготовка. Все теперь имеет значение. Все неразрывно взаимосвязано. Он готов взвалить на себя неподъемное бремя ответственности. Он избран для этого, и ему предстоит это доказать, когда он обнаружит ларец в глубине итальянских Альп.
А Адриана необходимо нейтрализовать. Это просто: его брат слабак, он нерешителен, он ему не соперник.
Надо просто ему помешать. Он проникнет к нему в гостиничный номер — и все.
Эндрю двинулся по тропинке Рок-Крик-парка. Вдали виднелось несколько пешеходов. Этот парк в вечернее время не место для прогулок. Где же Грин? Его квартира ближе к парку, чем аэропорт. А Грин попросил его поторопиться.
Эндрю взял левее и вышел на лужайку. Закурил. Не следует стоять в свете фонаря. Он увидит Грина на тропинке.
— Фонтин!
Майор, вздрогнув, обернулся. В двадцати ярдах от него за деревом стоял Мартин Грин. В штатском. В левой руке он держал атташе-кейс.
— Мартин? Какого черта...
— Иди сюда, — приказал капитан сурово. Эндрю поспешно подошел к дереву.
— Что такое?
— Все пропало, Фонтин. Все полетело к черту. Я тебе обзвонился. Со вчерашнего утра!
— Я был в Нью-Йорке. Что случилось?
— Пятеро наших офицеров сидят в карцере в Сайгоне. Догадайся — кто?
— Что? Но ведь повестка не выписана!
— Никому эта повестка и не понадобилась. Генеральная инспекция нагрянула как снег на голову. Они обложили нас со всех сторон. По моим подсчетам, через двенадцать часов они, меня вычислят. А ты уже под колпаком.