Однако какая была альтернатива?
Наконец Джэнсон заговорил снова:
— Позвольте рассказать вам о человеке, которого знаю я. Мозг этого человека представляет собой потрясающий инструмент, способный проводить в реальном времени поразительные аналитические исследования. Он может излучать бесконечное обаяние. И быть бесконечно жестоким. Мои бывшие коллеги из спецслужб объяснили бы вам, что подобные люди являются ценнейшим материалом — до тех пор, пока их сдерживают обстоятельства, в которые их поместили.
Ошибка создателей «Мёбиуса» заключалась в том, что они поставили этого человека в условия, не просто позволявшие, а требовавшие от него постоянного применения его природного дарования к свободной импровизации. В условия, когда немыслимые богатства и власть оказались в пределах его достижения. Он игралроль могущественного плутократа. Но только правила игры не позволяли ему быть в действительноститаковым. Поэтому он приложил все силы к тому, чтобы преодолеть систему защиты программы. И в конце концов это ему удалось.
— Этого никто не предвидел.
— Да, этого не предвидели создатели «Мёбиуса». Невероятное техническое мышление в сочетании с беспредельной глупостью во всем, что касается человеческой натуры, — для таких людей это типично. Да, они не смогли предсказать подобное. Но это было предсказуемо.
— Вы бы предвидели возможность такого поворота событий.
— Разумеется. Но не я один. Подозреваю, от вас также не укрылся бы огромный риск, сопряженный с программой.
Подойдя к бескрайнему письменному столу, генеральный секретарь Зинсу сел в кресло.
— Это чудовище, этот человек, угрожающий всем нам, — возможно, вы действительно хорошо его знаете. Но я для вас совершенно неизвестная величина. Простите меня, если я скажу, что ваша уверенность во мне ослабляет мою уверенность в вас.
— Такие слова не идут истинному дипломату, вы не находите? И все же я ценю вашу откровенность. Но, возможно, я все же знаю вас лучше, чем вы полагаете.
— А, эти ваши досье, составленные людьми, убежденными, что человека можно свести до чего-то вроде учебного пособия, — тот же самый образ мыслей породил программу «Мёбиус».
Джэнсон покачал головой.
— Не буду утверждать, что мы с вами знакомы — в обычном смысле этого слова. Но круговорот мировых событий в течение последних двух десятилетий обусловил то, что нам приходилось одновременно патрулировать одни и те же неспокойные воды. Мне хорошо известно, что на самом деле произошло в Сьерра-Леоне, в том памятном декабре, потому что я тогда был там — и имел доступ к сообщениям, передававшимся по каналам ООН. Создалась сложная ситуация. В регионе находятся миротворческие силы, специальный представитель Объединенных Наций координирует их действия. Приходится констатировать, до установления мира еще очень далеко: кровопролитная гражданская война разгорелась не на шутку. Командование миротворцев попросило специального представителя Матье Зинсу передать в Нью-Йорк доклад о положении дел с просьбой разрешить вмешательство в конфликт. Адресатом должен был стать верховный комиссар ООН, которому затем предстояло сделать сообщение членам Совета Безопасности — а те наверняка отказались бы дать санкцию на интервенцию.
Посмотрев на него как-то странно, генеральный секретарь промолчал.
— Вы понимаете, — продолжал Джэнсон, — что в этом случае погибли бы десятки тысяч ни в чем не повинных людей.
Он мог не вдаваться в подробности: был обнаружен склад вооружения и боеприпасов, недавно переправленных одним торговцем оружием из Мали. Командование миротворцев получило надежные разведданные о том, что предводитель повстанческих формирований собирается использовать это оружие, чтобы решить застарелый межплеменной конфликт, — причем начаться это должно было рано утром на следующий день. Повстанцы намеревались с этим оружием вторгнуться в провинцию Байокута, убивая мирных жителей и сжигая деревни. Это можно было предотвратить одним стремительным рейдом, уничтожив склад, при этом потери были бы минимальными. Расчеты военных и соображения нравственности не вызывали сомнений — как не вызывала сомнений неповоротливость бюрократической машины.
— Здесь мы подходим к самому интересному, — сказал Джэнсон. — И что делает Матье Зинсу? Он настоящий чиновник до мозга костей — спросите любого. Образцовый исполнитель. Неукоснительно придерживающийся правил. Но при этом он еще хитрый лис. В течение часа ваше представительство отправило в комитет по поддержанию мира шифрограмму, содержащую сто двадцать три доклада и донесения — полагаю, все пустые бумаги, оказавшиеся у вас под рукой. И в этой шифрограмме под номером девяносто семь было запрятано помеченное припиской «Если не будет получен приказ об отмене» уведомление о предполагаемой военной акции миротворческого контингента с указанием точной даты ее выполнения. После чего вы с чистой совестью сказали генералу войск ООН, размещенных в окрестностях Фритауна, что передали высшему руководству Объединенных Наций о его планах и не встретили возражений. В определенном смысле это была правда. Как правда и то, что до уведомления об операции в канцелярию верховного комиссара добрались только через три дня после того, как эта операция была проведена.
— Не могу понять, к чему вы клоните, — скучающим голосом проговорил Зинсу.
— А дальше все всплыло на поверхность, но в каком виде — впечатляющий успех, проведенный без потерь рейд, позволивший избежать гибели тысяч мирных жителей. Ну ктоотказался бы от лавров? Верховный комиссар с гордостью заявил своим коллегам, что он, разумеется,дал добро на проведение операции, даже намекнул, что это была его идея. И, принимая поздравления, верховный комиссар не мог не проникнуться добрыми чувствами к Матье Зинсу.
Зинсу пристально посмотрел Джэнсону в глаза.
— Генеральный секретарь. ООН ничего не опровергает и ничего не подтверждает. Но, смею утверждать, подобная история не может укрепить веру в предсказуемость человеческих поступков.
— Как раз напротив — я научился узнавать отличительные признаки вашего личного стиля работы. Позднее, в моменты обострения кризисов в Ташкенте, на Мадагаскаре, на Коморских островах, я обращал внимание на ваш необыкновенный дар находить лучший выход из самой сложной ситуации. Я видел то, что не видели другие: вы не столько следовали правилам, сколько думали о том, как заставить правила идти у вас на поводу.
Генеральный секретарь пожал плечами.
— У меня на родине есть одна пословица. В вольном переводе она звучит примерно так: «Когда вдруг замечаешь, что оказался в яме, прекращай копать».
— Я также убедился в вашей поразительной скромности. На вашем личном счету столько заслуг, но вы предпочитаете о них молчать.
— Ваши слова позволяют сделать вывод о том, что за мной было организовано наблюдение — незаконное, вторгающееся в мою личную жизнь, совершенно неуместное.
— Я принимаю это как подтверждение изложенных фактов.