— После принцессы Марии?
— Конечно, нет, но в память о ее отце мы должны сделать все, чтобы избавить ее от подстерегающих опасностей! Я уеду не завтра. Но через несколько дней мы отправимся в Селонже, и ты останешься там полной хозяйкой! И возможно, что я буду отсутствовать недолго.
Я вернусь…
— К рождению ребенка? Нет, я не согласна! Увези меня с собой!
— Это невозможно! Разве тебе не надоела война?
— Она мне больше чем надоела, потому что я узнала, что после нее остается гораздо больше вдов, чем героев! Итак, или ты остаешься здесь со мной, или я уезжаю! — пригрозила Фьора.
Филипп подошел к жене и попытался ее обнять, но Фьора отстранилась.
— Глупенькая, куда ты пойдешь?
— К себе! Агноло Нарди, который управляет французским отделением банка Бельтрами, собирался купить для меня дом. Даже еще лучше, король Людовик подарил мне замок рядом с Плесси-ле-Туром. Туда я и поеду, Филипп, туда ты и приедешь за мной, когда окончательно решишь остаться моим мужем, а не каким-то неуловимым ветерком…
— Фьора! Я не могу принять твои условия! Я — бургундец, и мне нечего делать во Франции! Я никогда туда не поеду!
— Даже из-за меня?
— Да.
— Тогда прощай, потому что это было единственным доказательством твоей любви ко мне, которого я ждала!
У него побелели даже губы, но в глазах стоял гнев:
— Ты не имеешь права это делать! Ты — моя жена и должна быть послушна!
Фьора довольно долго смотрела на него, борясь с желанием закончить этот спор, забыться в его объятиях и продолжить прерванную любовную игру, но он, к несчастью, произнес то слово, которое не должен был произносить: быть послушной!
— Мой отец, у которого на меня были все права, никогда не требовал от меня послушания. Если от твоей жены требуется только это, нам лучше расстаться. Брак можно аннулировать, не знаю, как, но я дойду до самого Рима и разорву этот союз, если только ты не приедешь за мной!
Сорвав с постели одеяло, Фьора завернулась в него, чтобы прикрыть свою наготу, и бросилась вон из комнаты, стараясь изо всех сил подавить подступающие к горлу рыдания.