— Заплати за шали.
Джейсон вышел из магазина, непроизвольно вздрогнув от яркого света. Он поглядел на проезжую часть, чтобы без помех перейти улицу: машин не было. Де Амакур свернул направо и стал небрежно прогуливаться вдоль тротуара. По его виду нельзя было сказать, что он спешил на встречу с кем-нибудь. Наоборот, все вокруг него было сжатым и стесненным и мешало его беззаботному времяпровождению.
Борн дошел до угла и стал медленно догонять банкира, стараясь все время держаться сзади него. Де Амакур остановился возле киоска, чтобы приобрести вечернюю газету. В это же время Джейсон занял позицию перед витриной спортивного магазина, а потом последовал за банкиром вниз по улице. Впереди было кафе: темные окна, вход из прочного дерева, отделанного небольшим металлическим рельефом. Не нужно было большого воображения, чтобы представить, как оно выглядит внутри. Это было место, где собирались на выпивку мужчины, где в их компании бывали и женщины, и никто здесь не обращал на это внимания. Это было самое подходящее место для спокойной беседы с Энтони де Амакуром. Джейсон прибавил шаг, стараясь оказаться рядом с банкиром, и заговорил с ним на англизированном французском, который ранее опробовал по телефону:
— Добрый день, месье. Если я… Не ошибаюсь, то… Я думаю, что… Это совершенно… Месье де Амакур. Я хочу сказать, что я прав, не так ли? Банкир остановился. Его холодные глаза были испуганными, он вспоминал, и втягивался в свое пальто.
— Борн? — прошептал он.
— Ваши друзья сейчас немного шокированы. Думаю, что в данный момент они прочесывают аэропорт Орли, желая узнать, возможно, почему вы могли дать им ложную информацию. С какой целью вы это проделали, а?
— Что? — его испуганные глаза округлились.
— Пойдемте сюда, — Джейсон осторожно взял де Амакура под руку. — Я думаю, что нам необходимо поговорить.
— Я абсолютно ничего не знаю! Я лишь следовал указаниям, которые прилагались к счету! И я ни в чем не «участвую»!
— Очень жаль. Когда я разговаривал с вами в первый раз, вы заявили, что не даете никаких справок и консультаций по телефону. Но двадцать минут спустя вы сообщили, что для меня уже все приготовлено. Это подтверждает что-то, не так ли? Давайте войдем внутрь.
Кафе было в некоторой степени точной миниатюрой Альпенхауза в Цюрихе. Те же глубокие кабины, высокие перегородки и особое освещение. На этом, однако, сходство кончалось. Кафе на улице Мадлен было типично французским: графины с вином заменяли глиняные кружки с пивом. Борн выбрал кабину в углу, куда проводил их официант.
— Давайте выпьем, — предложил Джейсон. — Вам это необходимо.
— Пожалуй, — холодно проронил банкир, — но я предпочитаю виски.
Заказ принесли очень быстро. Чтобы как-то занять паузу, де Амакур достал из кармана своего пальто, сшитого явно по заказу, пачку сигарет. Борн учтиво чиркнул спичкой, держа ее близко, очень близко, к физиономии банкира.
— Спасибо, — банкир затянулся и, выпустив дым, поднес к губам стакан. — Я не тот человек, который вам нужен.
— А кто же?
— Возможно, владелец банка или кто-то еще. Не знаю кто, но совершенно определенно, что не я.
— Объяснитесь, пожалуйста.
— Возможно, что эти предписания были подготовлены еще в Цюрихе, ведь Джементшафт-Банк — тоже частное предприятие.
— А кто владеет банком де Вали?
— Кто? Их много, целый консорциум. Десять-двенадцать человек, не считая членов их семей.
— Я все-таки хочу поговорить с вами, ведь я могу себе это позволить? Полагаю, что было бы глупо бегать по Парижу, разыскивая кого-нибудь из владельцев. — Я простой исполнитель, наемный работник, — де Амакур освободил стакан от содержимого, погасил сигарету и потянулся за другой. А заодно и за спичками.
— Каковы были предписания?
— Я могу потерять свое место, месье!
— Заодно вы можете потерять жизнь, — пробормотал Джейсон, удивляясь, как легко эти слова пришли к нему на язык.
— Я не настолько посвящен во все дела, как вы думаете.
— Но вы не настолько несведущий человек, как хотите мне это представить, — произнес Борн, глядя куда-то поверх банкира. — Такой человек, как вы, не может быть вице-президентом банка, не имея для этого достаточных знаний и способностей. Тем более, что работа в заграничном отделе такого банка, как де Вали, требует определенного опыта в работе с банками других стран. А теперь скажите мне, какие предписания были даны. Де Амакур зажег спичку и, держа ее рядом с сигаретой, не отрываясь смотрел на Джейсона.
— Вы не должны третировать меня. Вы очень богатый человек. Почему бы вам просто не заплатить мне? — нервно улыбнулся банкир.
— Таким образом мы переходим от конфронтации к соглашению? Если так, то я плачу за персональное обслуживание и совет?
Де Амакур пожал плечами.
— Вполне с вами согласен, и если дело дойдет до вопросов, то я повторю им ваши слова: персональное обслуживание и совет.
— Так каковы были предписания?
— Параллельно с вашим счетом из Цюриха было получено «уне фише» вместе со специальными инструкциями.
— «Уне фише?» — взорвался Борн, вспоминая момент в кабинете Вальтера Апфеля, когда вошедший туда Кониг произнес подобное выражение. — Я слышал это однажды. Что это значит?
— Дословно, это условия договора. Эта практика пришла еще с середины ХIХ века, когда она широко применялась в больших банкирских домах, прежде всего в таких, как дом Ротшильдов, для прослеживания потоков денежных обращений.
— Благодарю… А теперь о специальных инструкциях.
— Специальные инструкции, присланные в запечатанном конверте, извлекаются, и их выполнение строго обязательно с момента, когда владелец обращается за своим счетом.
— Так каковы же были инструкции?
— Они начинались с телефонного номера. Как правило, этот номер не значится в общем списке. Я обязан был позвонить по этому номеру и получить дальнейшие указания.
— Вы запомнили номер?
— Я привык держать такие вещи в голове.
— Предположим, что вы имеете его. А как бы я мог его получить? Если, конечно, дело дойдет до этого.
— В Цюрихе… Вы заплатили весьма приличную сумму, чтобы подкупить кое-кого, кто связан не только с Банкофштрассе, но и с более высокими чиновниками.
— У меня уже имеется на примете один человек, — в его воображении всплыло лицо Конига. — Однажды он уже был замешан в нарушениях. И я в курсе…
— В Джементшафте? Вы что, смеетесь?
— Ничуть… Его зовут Кониг. Стол его находится на первом этаже.
— Я запомню это.
— Надеюсь. А теперь номер!
Де Амакур протянул его Борману. Джейсон записал его на бумажной салфетке.