— Зато он подумал, братишка.
Борн сидел на углу стола, перед ним на диване расположились два старика, его шурин стоял у окна, выходившего на пляж нежилой виллы.
— Мсье, зачем мне — то есть, зачем нам — вас обманывать? — спросил герой Франции.
— Потому что все это звучит как французский фарс. Похожие, но разные фамилии; когда одна дверь открывается, другая закрывается, двойник появляется, произносит свою реплику и исчезает. Здесь что-то не чисто.
— Быть может, вы поклонник Мольера или Россини?..
— Я поклонник необычных совпадений, особенно когда в этом замешан Шакал.
— Мне кажется, между нами нет ни малейшей сходства, — заметил судья из Бостона. — Кроме, пожалуй, нашего возраста.
Зазвонил телефон. Джейсон быстро спрыгнул со стола и снял трубку.
— Да?
— В Бостоне все сходится, — произнес голос Конклина. — Его зовут Префонтейн, Брендан Префонтейн. Он был федеральным судьей первого округа, которого поймали на жульничестве в государственном масштабе и обвинили в злостном нарушении служебных обязанностей — проще говоря, он брал большие взятки. Ему дали двадцать один год, из которых он отсидел десять, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы его не брали на работу. Сейчас он, что называется, алкоголик со стажем, этакий персонаж грязных районов Бин-тауна, но вполне безобиден — его там по-своему любят. Также считается, что в трезвом виде он хорошо соображает, и, как мне сказали, многие шалопаи не получили бы оправдания или более короткого срока заключения, не дай он дельный совет их адвокатам. Можно сказать, что он закулисный «серый юрист», кулисами в его случае являются салуны, бильярдные и, по-видимому, ночлежки… А так как я был в той местности, где он балуется выпивкой, он кажется мне сильной личностью. Он справляется с этим гораздо лучше меня.
— Но ты же бросил пить.
— Если бы я лучше показал себя в этой стране вечных сумерек, может быть, и не пришлось бы. Выпивка часто помогает.
— Что с его клиентом?
— Ужасно, наш бывший судья был помощником профессора права в Гарварде, где Гейтс у него прослушал два курса лекций. Никаких сомнений, Префонтейн его знает… Верь ему, Джейсон. Ему незачем врать. Он просто хотел подзаработать.
— Ты следишь за клиентом?
— Использую все штучки, которые есть в моей шкатулке. Он приведет нас к Карлосу… Связь с «Медузой» вывела нас на ложный след. Это была глупая попытка глупого генерала из Пентагона внедрить кого-нибудь во внутренние дела Гейтса.
— Ты в этом уверен?
— Теперь уверен. Гейтс работает высокооплачиваемым консультантом юридической конторы, защищающей интересы компании, производящей системы глобальной обороны, за которой следит антимонопольный комитет. Он даже не отвечал на звонки Свайна, потому что, если бы отвечал, оказался бы еще глупее, чем Свайн, а это не так.
— Ну, дружище, это уже твои проблемы. Если здесь все пройдет по-моему, о «Снейк Леди» я больше и слышать не хочу. На самом деле, я даже не припоминаю, слышал ли я о ней вообще.
— Спасибо, что сваливаешь все на меня — я тебе даже немного благодарен. Кстати, в школьной записной книжке, которую ты вырвал у того гробовщика в Манассасе, есть интересные вещи.
— Неужели?
— Помнишь тех троих частых посетителей из регистрационной книги отеля «Мэйфлауэр», которые прилетали в Филадельфию восемь месяцев назад, и снова остановились в отеле в то же время восемь месяцев спустя?
— Конечно.
— Их имена записаны в блокноте Свайна с Микки Маусом на обложке. Они не имеют к Карлосу никакого отношения, они из «Медузы». В этой книжице целые залежи не имеющей отношения к нашему делу информации.
— Мне это не интересно, так что пользуйся на здоровье.
— Так и сделаем, причем очень осторожно. Через несколько дней за этим блокнотом будут охотиться буквально все.
— Рад за тебя, но мне нужно делать свое дело.
— И ты не хочешь помощи?
— Абсолютно. Я ждал этого момента тринадцать лет. Как я уже говорил, это встреча один на один.
— Сцена из фильма «Жаркий полдень»?
— Нет, логическое продолжение одной очень интеллектуальной шахматной партии. Выигрывает игрок, у которого ловушка хитрее, а самая хитрая ловушка у меня, потому что я использую его собственную. Но малейшая ошибка, и он все поймет.
— Профессор, мы слишком хорошо тебя обучили.
— За что вам спасибо.
— Удачной охоты, Дельта.
— Пока.
Борн положил трубку и перевел взгляд на двух стариков, которые с умильным любопытством смотрели на него с дивана.
— Судья, вы прошли проверку на вшивость, — обратился Джейсон к Префонтейну. — А что же делать с вами, господин «Жан-Пьер»? Моя собственная жена, которая признает, что вы убили бы ее без малейшего зазрения совести, говорит мне, что я должен вам верить. И что мне думать после этого?
— Я это я, и я сделал то, что сделал, — с достоинством произнес отставной адвокат. — Но мой клиент зашел слишком далеко. Его самонадеянную персону надо изничтожить, а пепел пустить по ветру.
— Я выражаюсь не так цветисто, как мой новообретенный ученый родственник, — заметил престарелый герой Франции. — Но я знаю, что эти убийства надо прекратить; это же пыталась внушить мне жена. Это, конечно, лицемерие с моей стороны, потому что к убийствам я имею некоторое отношение, скажу только, что такие убийства пора прекратить. Это не бизнес, убийство не принесет никакого дохода, это просто месть окончательно спятившего сумасшедшего, совершенно не нужное убийство матери и ее детей. Какая от этого выгода?.. Нет, Шакал зашел слишком далеко. Теперь его обязательно нужно остановить.
— Черт, более хладнокровного рассуждения на такие темы я в жизни не слышал! — вскричал Джон Сен-Жак у окна.
— Я считаю, вы нашли нужные слова, — одобрительно заметил бывший судья, обращаясь к преступнику из Парижа. — Tres bien. [30]
— D’accord. [31]
— А я пока не знаю, что с вами обоими делать, — вмешался Джейсон Борн. — Но сейчас у меня небольшой выбор… Джентльмены, уже без двадцати пяти двенадцать. Время бежит.
— Что-что? — не понял Префонтейн.
— Если что-то и произойдет, то произойдет в ближайшие два, пять, десять или двадцать четыре часа. Я отправлюсь обратно в аэропорт Блэкбурна, где устрою сцену — понесший тяжелую утрату муж и отец, обезумевший от убийства жены и детей. Уверяю вас, для меня это будет не сложно; я там организую настоящее представление… Потребую, чтобы мне тут же предоставили самолет на Транквилити, а когда я сюда прибуду, на набережной будут стоять три сосновых гроба, предположительно с моей женой и детьми.