— Гостями?

— Это разновидность домашнего ареста, как я заметил вам несколько минут назад.

— Сукин сын! — прошептал Джейсон, и по его лицу пробежала судорога.

— Так как мы можем связаться с Пекином?

Не открывая глаз, Борн все-таки ответил на последний вопрос Госсекретаря: — Армейский гарнизон в Гуандонге, человек по имени Су Джиань. Я должен говорить с ним по-французски. Он оставляет свое ответное сообщение в Макао. Казино Кам Пек, стол номер пять.

— Пошли! — скомандовал Мак-Алистер.

Глава 36

Телефонный звонок был резким и неожиданным в такой час. Женщина, лежавшая на постели, буквально подскочила при первых же его звуках. Она привстала и попыталась растолкать мужчину, на которого поздний или, наоборот, ранний звонок не произвел почти никакого впечатления, кроме обычного недовольства. Наконец он наклонился и поднял трубку телефона, стоявшего на соседнем столике.

— Вэй? — тихо произнес он. Это был полковник Су Джиань, офицер гарнизона в Гуандонге.

— "Макао лай дайа-хай", — раздался голос оператора при главном штабе гуандонгского гарнизона.

— Переключи меня на шифратор и отключи все устройства записи.

— Уже сделано, полковник Су.

— Продолжайте, Макао, — вновь заговорил полковник, после ряда манипуляций на своем аппарате. Некоторое время в трубке была мертвая тишина, и, наконец, раздался голос, который полковник сразу узнал, особенно благодаря характерному акценту, которым сопровождались слова, произносимые по-французски.

— Добрый вечер, мой друг! Как дела?

— Вы? — на одном дыхании проговорил Су Джиань, пытаясь опустить ноги на пол. — Подождите! — Полковник повернулся к женщине. — А ты уходи. Уходи отсюда, — приказал он на кантонском наречии. — Забирай одежду и иди в соседнюю комнату, но держи дверь открытой, чтобы я видел, как ты будешь уходить.

— Но ты должен мне деньги! — прошептала она. — Ты уже второй раз только обещаешь!

— Твоя плата окупается тем, что я до сих пор еще не уволил твоего мужа. А теперь убирайся отсюда! Тебе дается тридцать секунд, или у тебя будет безработный муж!

— Не зря тебя называют «Свиньей», — вновь не унималась женщина, подхватывая одежду и распахивая дверь спальни. Она остановилась на пороге и еще раз взглянула на Су. — Свинья!

— Уходи.

Через несколько секунд Су вернулся к телефону и продолжил прерванный разговор. — Что случилось? Сообщения из Пекина были просто невероятными! Не менее странные сообщения были из Шензена. Он захватил тебя?!

— Он мертв, — последовал ответ из Макао.

— Мертв?

— Он убит собственными людьми, в него всадили минимум пятьдесят пуль. — А ты?

— Они поверили моему рассказу, что я был случайным невиновным заложником, схваченным на улице и использованным в качестве прикрытия. Они хорошо обходились со мной и держали вдали от прессы. Журналисты и телерепортеры облазили там все кругом, так что вы получите сообщение об этом во всех утренних газетах.

— Господи, где же это произошло?

— В одном из домов на Виктория Пик. Это фактически часть территории консульства, но все еще представляющая секрет от многих. Вот поэтому я и хотел связаться с вашим главным руководителем. Я узнал кое-что, о чем он обязательно захочет услышать.

— Можешь рассказать это мне.

«Наемник» иронически рассмеялся. — Я могу только продать эту информацию, и не собираюсь просто так отдавать ее кому бы то ни было, а особенно свиньям.

— Тебе хорошо заплатят, — настаивал Су.

— Боюсь, что даже слишком хорошо, поэтому подожду.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «руководитель»? — спросил полковник, пропуская ненужные замечания мимо ушей.

— Ваш шеф, ваш большой петух, не знаю как еще назвать его. Тот человек, из заповедника, который руководил всем, что там происходило. Разве это не он? Тот, который с таким мастерством использовал свой меч, и которого я пытался предупредить о тактике француза...

— Ты осмелился?.. Ты позволил себе это?

— Спроси его сам. Я только сказал ему, что здесь что-то не так, что француз хочет оттянуть время, задержать его. Господи, как мне пришлось заплатить за то, что он не послушал меня! Он должен был прикончить эту сволочь, когда я говорил ему! Теперь передай ему, что я хотел бы поговорить с ним!

— Даже я не могу разговаривать с ним напрямую, — ответил полковник. — Я могу лишь связаться только с людьми из его окружения, с его помощниками, используя их кодовые имена. Я не знаю ни одного настоящего имени...

— Ты имеешь в виду людей, которые прилетали в район Гуандонга, чтобы встретиться со мной и передать указания? — перебил его Борн.

— Да.

— Я не буду разговаривать ни с кем из них! — взорвался Джейсон, теперь уже входя в роль самозванца. — Я хочу говорить только с ним. И, кстати, он захочет этого разговора еще больше чем я, когда услышит обо мне.

— Я думаю, что будет лучше, если ты сам поговоришь кое с кем из его людей. Но ведь чтобы поговорить даже с кем-то из них, должны быть убедительные причины. Ты должен бы это знать не хуже меня.

— Хорошо. Тогда ты должен выполнить роль простого курьера. Я был у американцев почти три часа, придумывая себе легенду в процессе беседы. Мне еще ни разу в жизни не приходилось быть в такой ситуации. Они расспрашивали меня со всеми подробностями, а мне приходилось очень подробно и откровенно отвечать на их вопросы...

— Эти воспоминания можешь оставить при себе, — прервал своего собеседника Су, — меня интересует только то, что я должен передать в Пекин. Ты поговорил с американцами, ну и что?

— Дело в том, что пока я там был, я не только говорил, но и слушал. В колонии есть странная привычка говорить очень свободно в присутствии посторонних.

— Вот теперь я слышу англичанина. Продолжайте, сэр.

— Тот человек, который захватил меня, а в последствии был убит в районе дома, принадлежащего американскому консульству, оказывается сам был американец.

— И что?

— Его имя имеет длинную историю. Это был Джейсон Борн.

— Нам оно знакомо. Что дальше?

— Но ведь это был оригинал! Он был американец, и они охотились за ним около двух лет.

— И?

— Американцы считают, что Пекин отыскал его и нанял с целью убить кого-то в этом доме.

— Твой французский просто ужасен, говори отчетливей!

— В этой же комнате находились еще несколько человек. Но это были китайцы, как я понял, с Тайваня. Они были очень раздражены и испуганы. — Борн сделал паузу.