Послышался негромкий стук в дверь, потом в кабинет просунулась голова Джереми:
— Фред Клейн, сэр.
— Пригласи его, Джереми.
Клейн вошел с видом взволнованного посетителя, с нетерпением ждущего встречи, но робкого. Они с Кастильей дождались ухода Джереми.
— Почему-то мне кажется, что ты принес как добрые, так и дурные вести, — сказал президент.
— Вероятно, оттого, что так и есть.
— Хорошо, начинай с добрых. У меня сегодня тяжелый день.
Клейн ссутулился в кресле, перебирая события в уме:
— Полковник Смит жив и здоров. На сцене вновь появилась копия подлинника декларации, которую нам пытался доставить Мондрагон.
Президент рывком выпрямился.
— Вы добыли декларацию? Сколько времени потребуется, чтобы привезти ее сюда?
— Теперь о плохих новостях. Документ все еще в Китае. — Клейн пересказал доклад Джона о том, как его схватили, о побеге и о телефонном звонке Ли Коню. — Смит был вынужден сообщить сотрудникам ЦРУ о том, что работает на Белый дом, но не более того. О «Прикрытии-1» не было сказано ни слова. Он представился агентом, который выполняет особое разовое задание.
— Прекрасно, — нехотя отозвался Кастилья и поморщился. — Итак, теперь нам точно известно, что всю эту кашу заварил Ральф МакДермид. Но это ничуть не уменьшает опасность, которую представляет «Эмпресс».
— Вы правы, сэр.
— Без декларации нам грозит война. Ты говоришь, Ли Коню встречается с людьми МакДермида в Дацу, завтра утром?
— Нет, сэр. Послезавтра утром.
— Это лишь еще обостряет ситуацию. — Президент посмотрел на часы. — По словам Броуза, в нашем распоряжении осталось максимум двое суток. Наши войска готовятся к боевой тревоге. Какие меры предпринимаются для розысков декларации?
— В настоящий момент полковник Смит возвращается в Китай. Он знает Ли Коню в лицо, а она, в свою очередь, знает Смита и кто он такой. Возможно, Ли Коню согласится заключить с ним сделку в обмен на политическое убежище в Штатах.
— Он уже в пути? Но ведь ты сказал, что встреча состоится послезавтра!
— Произошло кое-что еще, и я отправил его на сутки раньше.
Президент едва не взорвался:
— Кое-что еще? Чтобы отвлечь тебя от поисков декларации, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее!
Клейн сохранял спокойствие.
— Речь идет о вашем отце, Сэм. И я отнюдь не отвлекся. У нас возникло затруднение, и я решил, что Смит сумеет уладить его и заодно получить декларацию.
— Мой отец. — У Кастильи возникла тяжесть в желудке. — Какое затруднение?
— Мне сообщили из колонии, что его переводят оттуда завтра утром по местному времени. Наш информатор не знает, с какой целью, но, как только Тейера увезут, наши шансы освободить его в ближайшее время значительно уменьшатся. Моя группа не успеет туда в срок, поэтому я разработал другой план. Беда лишь в том, что этот план опаснее. Одно хорошо — Ли Коню выбрала для встречи место, которое делает спасение Тейера менее рискованным. Я отправил Смита на день раньше и тем самым повысил наши шансы на успех.
Президент встревожился:
— Но только не за счет нашей главной задачи, Фред.
— Ни в коем случае. Ты ведь нас знаешь.
— Тебя — да. В Смите я не так уверен. Он отправился в одиночку?
— Он будет там не один, сэр, но не думаю, что вам следует знать подробности. Будет много обвинений в наш адрес, и вам придется их опровергать.
— Расскажи все, что считаешь возможным.
— Внутри колонии действуют Киавелли и организация политических заключенных. За ее пределами — Смит и некая группа поддержки, о которой, как я уже говорил, вам лучше не знать. Тем более что эти люди уже помогали Смиту. Я скормил им немало долларов, и если не случится ничего непредвиденного, у нас будет хороший шанс вызволить Тейера. Капитан Киавелли доставит его до ближайшей границы, а Смит и остальные тем временем отправятся к Спящему Будде и устроят там засаду.
Президента не оставляли сомнения:
— Хорошо. У Смита есть место, где он сможет прятаться весь завтрашний день?
— Да, сэр.
Несколько секунд президент сидел, кивая и думая о чем-то своем.
— Что, если вся эта история — обман? Западня? Что, если никаких незаконных химикатов не существует?
— Судя по имеющимся у нас данным, это маловероятно.
— Но возможно?
— В разведке и международной политике не бывает ничего невозможного. Во всяком случае, пока всем заправляют люди.
Мысли президента по-прежнему витали вдали от Овального кабинета.
— Нужно быть самовлюбленным слепцом, чтобы пожелать такую работу. — Он посмотрел на Клейна. — Я благодарен за все, что делаете вы со Смитом. Вам нелегко и, думаю, будет еще труднее. В нашем распоряжении максимум сорок восемь часов, а Китай так далеко.
— Знаю. Мы справимся.
Президент рассеянно провел рукой по пиджаку. Под дорогой тканью его ладонь нащупала бумажник. Перед мысленным взором Кастильи возник улыбающийся мужчина в лихо затомленной шляпе. В его глазах Кастилье чудился какой-то вопрос. Он очень хотел узнать, какой именно, но все же заставил себя отвлечься от мыслей об этом человеке.
* * *
В небе над провинцией Сычуань
Самолет в считаные мгновения исчез из виду, и если бы не удары воздуха, хлеставшего по щекам, Смиту могло показаться, что он неподвижно парит в пространстве. Тем не менее он понимал, что падает с огромной скоростью около двухсот километров в час, и ему требовалось определить высоту и свой курс. Преодолевая сопротивление воздуха и силу тяготения, он поднял правую руку и посмотрел на жидкокристаллические индикаторы альтиметра и системы ориентации. Он находился на высоте шести тысяч метров и летел в нужном направлении. Полное безветрие было его лучшим союзником.
К счастью, этот прыжок не был высокоточным, хотя лишь в нескольких километрах от зоны высадки начинались горы. Чтобы открыть парашют в нужный момент, Смит должен был не отрываясь следить за альтиметром. Пока ветер оставался слабым, он падал под нужным углом и его траектория заканчивалась в «мертвой точке». Неудачный выбор слов, подумал Смит. Правильнее было бы назвать место приземления «целью».
Парение на воздушной подушке создавало у него ощущение едва ли не эйфории. Внезапно индикатор системы ориентации замигал, сигнализируя, что он сбился с курса. Стиснув зубы, Джон принял другую позу и совершил плавный поворот. Индикатор перестал мигать.
Успокоившись, Смит уже хотел проверить альтиметр, когда его запястье ощутило вибрацию. Это был сигнал о приближении критической высоты. Если бы он опустился ниже, было бы поздно открывать купол. Сердце Смита забилось чаще. Он принял вертикальное положение и дернул кольцо.