Они оба опасались непредвиденных случайностей. Провал казался немыслимым.
По словам бойцов Асгара, у Спящего Будды толпилось обычное количество посетителей, наслаждавшихся красотой и одухотворенностью изваяний, а местные лоточники назойливо всучивали туристам почтовые открытки и пластмассовые фигурки. Самый заурядный день. До сих пор никто не заметил ни людей МакДермида, ни Ли Коню и Ю Юнфу, однако среди холмов и плоскогорий к гроту Будды вело множество путей, и они могли появиться незамеченными в любое время, особенно после наступления темноты, приехав на машинах или лошадях либо добравшись до места пешком, притворяясь туристами или торговцами.
Зато вести из колонии были обнадеживающими: там отменили режим повышенной бдительности и поголовные ночные проверки, а завтра утром заключенные должны выйти на работу в поля. Начиналась уборка урожая — капусты, свеклы, бок-чоя, томатов, риса и острого перца. По мнению Асгара, это обстоятельство сыграло не последнюю роль в решении руководства колонии.
Как только на холмы и долины Дацу опустилась темнота, Джон и Асгар в сопровождении десятка бойцов приехали к колонии и спрятали машины на прежнем месте. Взяв с собой еще двух уйгуров, они залегли у контрольно-следовой полосы снаружи сетчатого забора. На территории колонии царила тишина. В здании столовой были погашены огни, двустворчатые двери в задней стене заперты. На изрытой колеями подъездной дорожке не было ни одной машины. Из бараков время от времени доносились звуки унылой песни или безумного смеха, но ни начальника колонии, ни охранников не было видно нигде.
Все эти признаки представлялись крайне важными, поскольку они свидетельствовали о том, что колония вернулась к обычному режиму. Джон и Асгар решили, что, проникнув на территорию, они повысят шанс на благополучное незаметное бегство Киавелли и Тейера. Они планировали попасть туда тем же потайным ходом, через который собирались вывести их наружу.
Они лежали не шевелясь, охваченные все возраставшим напряжением, и вдруг одна из створок двери столовой приоткрылась и закрылась вновь. Или это обман зрения? Джон присмотрелся внимательнее, пытаясь уловить форму, очертания — хоть что-нибудь. Потом он заметил тень у самой земли — словно змея или кошка, она ползла к забору по «слепому» пространству шириной десять шагов. Это был маленький человек в обычной тюремной форме грязно-бурого цвета. Один раз он поднял лицо, увидел Асгара и кивнул ему.
Асгар кивнул в ответ и шепотом сказал Джону:
— Это Ибрагим. Давайте прикроем его.
Шум был их главным врагом. Огнестрельное оружие следовало пускать в ход только в случае крайней необходимости, хотя пистолеты были снабжены глушителями. Миф о том, что такое оружие стреляет беззвучно, не имеет под собой никаких оснований. Стрельба с глушителем действительно тише обычной, и тем не менее каждый выстрел издает громкий хлопок, похожий на взрыв дешевой петарды. Асгар и Джон надеялись, что сумеют управиться руками, ногами, ножами и удавками. Тем не менее они подняли пистолеты и теперь водили стволами над землей, готовясь к худшему. Двое уйгуров последовали их примеру. Они должны были защитить человека, который столь отчаянно рисковал.
Джон переборол владевшее им напряжение, и его сердце забилось медленно и ровно. Ибрагим продолжал ползти по глинистой земле, пока не добрался до торчащего из нее колышка. Секунду спустя он поднял квадратный деревянный щит размером примерно метр на метр, нырнул в образовавшееся отверстие и исчез. Почти сразу зашевелилась почва с другой стороны забора. Она вспучилась, затряслась, из-под нее появился еще один такой же щит. Ибрагим высунул голову, вновь нырнул вниз и выбрался наружу на территории колонии. Проход был свободен.
— Теперь наша очередь, — прошептал Асгар.
Он встал на четвереньки и пополз к забору. Джон и двое уйгуров двигались следом. Джон заглянул в подкоп. Это была глубокая яма, вырытая под оградой и закрытая двумя деревянными щитами, которые примыкали друг к другу точно под сеткой забора.
— Идите, — негромко велел Асгар. — Я за вами.
Джон головой вперед вполз в яму, выбрался по ту сторону ограды и вслед за Ибрагимом побежал к столовой, взметая башмаками пыль. Проскользнув в здание, он повернулся и взял «беретту» на изготовку. Уйгуры уложили щиты на место и засыпали их землей. Асгар бегом присоединился к Джону, а двое оставшихся бойцов вынули кисти и принялись методично разглаживать почву, уничтожая следы ночного вторжения.
Когда наконец последний из уйгуров появился в столовой, Ибрагим торопливым шагом провел их через темную кухню и безлюдный зал. Они подошли к окнам и выглянули наружу. Лунный свет заливал деревянные тротуары, которые соединяли три огромных барака между собой и со столовой, а потом разветвлялись и вели к другим зданиям, обеспечивая начальнику колонии возможность пройти повсюду, не испачкав ног в дождливую погоду. Все здания стояли на метровых сваях, и это свидетельствовало о том, какие ливни свирепствуют здесь в ненастный сезон. В колонии не было ни деревьев, ни травы — только голая земля, утоптанная множеством ног.
Этот участок территории патрулировали два охранника с автоматами на плечах. Они сонно зевали, поскольку им пришлось дежурить также и прошлой ночью, в период режима повышенной строгости.
Ибрагим переговорил негромким голосом с Асгаром, тот кивнул и сказал Джону:
— Будьте готовы. Как только я скомандую «вперед», мы побежим направо и спрячемся под тем бараком.
Едва охранники разошлись по своему маршруту на максимальное расстояние, оказавшись спинами к столовой, Ибрагим и Асгар попрощались, хлопнув друг друга по плечу, и Ибрагим выбежал из здания, но повернул влево. Он не пытался сохранять тишину, наоборот, громко топал по земле. Охранники очнулись от полудремы на ходу и рывком развернулись, наводя на цель автоматы.
Оба выкрикнули одно и то же китайское слово, которое, как решил Джон, означало «Стой!».
Ибрагим замер на месте и с покаянным видом опустил голову.
Охранники осторожно приблизились. Увидев его лицо, они успокоились. Они заговорили по-китайски, насмешливо кривя губы.
Асгар шепотом переводил их слова:
«Опять воровал жратву, Ибрагим?»
«И, как всегда, попался. Что стащил на сей раз?»
Первый охранник обыскал дрожащего уйгура и вытащил из-под его рубашки глиняный горшок.
«Опять мед. Ты ведь знаешь, мед не для заключенных. Рано или поздно мы бы узнали о пропаже и выследили бы тебя. Ты самый глупый из всех, кто здесь сидит. Теперь мы должны отвести тебя в карцер, а завтра ты будешь иметь дело с начальником. Догадываешься, что это значит?»
Ибрагим еще ниже опустил голову, и охранники повели его к маленькому строению на краю территории.
— И чем это грозит ему? — обеспокоенно спросил Джон.
— Неделей в карцере. Ибрагим совершил отвлекающий маневр. Это и есть его вклад в наше дело. — Асгар осмотрелся по сторонам: — Вперед!