— Такое вполне может повториться, — согласился Броуз. — Червенко хладнокровный человек, но и ему может отказать выдержка. Но, честно говоря, капитан китайской подлодки внушает мне гораздо больше опасений. Один господь ведает, что у него на уме.
В столовой воцарилась напряженная тишина.
Наконец Броуз откашлялся и тяжело вздохнул.
— Что вы намерены предпринять, господин президент?
— Проявляет ли китайская субмарина какие-либо признаки агрессивности?
— По словам Червенко, нет.
— Тогда мы будем продолжать то, что делали до сих пор.
— У нас мало времени, сэр.
— Знаю.
— Ситуация обострилась до предела, Сэм, — заговорил Эрикссон. — Не пора ли рассказать обо всем правительству, Конгрессу, народу? Они должны знать, с чем мы столкнулись и кто нам противостоит. Мы должны приготовиться к худшему. Мы должны приготовить к этому всю страну.
Эрикссон и Броуз смотрели на президента, который сидел за столом, размышляя о чем-то, известном только ему. Наконец он нехотя кивнул.
— Полагаю, вы правы. Но сейчас мы поставим в известность только правительство и Конгресс. Брэндон, переговорите с самыми влиятельными людьми в Капитолии. Я займусь Кабинетом. Когда настанет время проинформировать общество, я дам вам знать. Но не сейчас. Еще рано.
— Не кажется ли вам, что скрывать правду неразумно? Если вспыхнет конфликт, вы окажетесь в неприглядном положении.
— Выстрелам, как правило, предшествует словесная война.
— А если нет? — настаивал Эрикссон.
— Моя работа в том и состоит, чтобы терзаться ожиданием и принимать риск на себя, Брэндон. Я не закричу «Караул!», пока не увижу волков. Это опасная игра, она изнуряет людей до такой степени, что они перестают слышать предупреждения. Когда я кричу «Волк!», это значит, что появился настоящий хищник с оскаленными зубами. И я могу быть уверен в том, что люди меня услышат.
— Я тоже так считаю, господин президент, — согласился адмирал Броуз. — Давайте лучше сосредоточимся на фактах и доказательствах.
* * *
Антверпен, Бельгия
Центральная контора «Донка и Ла Пьера» занимала четырехэтажное здание, выстроенное в 1610 году в традиционной фламандской архитектурной манере. Квартира Дианы Керр располагалась неподалеку — чуть к северу от реки, рядом с Гротс Маркт и кафедральным собором, поэтому она решила пройтись пешком. У нее была назначена встреча с Луи Ла Пьером, главным управляющим и директором компании. Привратник немедленно направил ее на верхний этаж.
Там навстречу Диане торопливо вышла взволнованная молодая женщина.
— Мадемуазель Керр, ваш визит — огромная честь для нас. Я прочла вашу «Марионетку» с огромным интересом. Я личный секретарь мсье Ла Пьера. Он с нетерпением ждет вас. Нам сюда.
Коридоры старинного здания были узкими, но с высокими потолками и большими окнами. Таким же оказался и кабинет Ла Пьера — довольно тесным, поскольку в XVII веке обогрев помещений представлял определенные трудности. Здесь был изящный камин, а из высоких окон открывался вид на бескрайний порт Антверпена.
Сам директор был высок и худощав, в его одежде и манерах сквозила старомодная элегантность.
— Мадемуазель Керр, — заговорил он на безупречном английском с едва уловимым французским акцентом, — я, разумеется, читал ваши книги. Они невероятно увлекательны. Какие приключения, какая интрига, какое хитросплетение сюжетов! И красочный, живой язык. Особенно мне понравился «Человек из понедельника». Откуда вы так много знаете про убийц? Вы, вероятно, и сама секретный агент?
— Нет, мсье директор, — застенчиво солгала Керр. О службе в М16 не принято говорить. В последние годы кое-кто нарушал это правило, даже те люди, которым Керр привыкла доверять, но большинство сотрудников по-прежнему неукоснительно соблюдали тайну.
Ла Пьер рассмеялся.
— Я сомневаюсь в этом, мадемуазель Керр... прошу вас, садитесь и расскажите о цели своего визита.
Керр выбрала фламандское деревянное кресло с парчовой обивкой. Кресло было намеренно сделано неудобным.
— В двух словах мою цель можно выразить так: поиск сюжета.
— Сюжета? — Ла Пьер приподнял бровь. — Вы хотите написать о нашей компании книгу-боевик?
— Приключенческий роман о торговле с Китаем в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Я решила для разнообразия написать что-нибудь историческое. Ваша компания пользуется заслуженной репутацией. Я полагаю, «Ян Донк Импортерс» была учреждена еще раньше. Правильно?
— Совершенно верно. Стало быть, вы хотите ознакомиться с нашими архивами?
— Если позволите.
— Разумеется. Наши директора любят гласность в разумных пределах. Им это понравится. — Ла Пьер улыбнулся и тут же напустил на себя такой вид, как будто его посетила неожиданная мысль. — Но вы, вероятно, знаете, что наши архивы, точнее, все записи, сделанные до нынешнего дня, хранятся здесь, в этом здании.
Лицо Керр приняло испуганное выражение, и она без малейшего напряжения солгала:
— Нет, не знаю. Вы хотите сказать... Они до сих пор доступны? Даже записи шестнадцатого века?
Ла Пьер кивнул.
— Разумеется, ранние записи скудны, да и торговля в те времена велась проще. Документы двадцатого века вплоть до пятилетней давности сняты на микропленку.
Керр нахмурилась:
— Это создает определенные трудности. Я имею в виду, что вряд ли вы позволите мне копаться в ваших папках в рабочие часы.
— Архивы хранятся отдельно, поэтому затруднений не предвидится. Меня беспокоит нечто иное. Мы прекратили доступ независимых исследователей к нашим материалам. В последний раз официальное разрешение такого рода было дано около десяти лет назад, и, разумеется, нас обманули. На самом деле тот человек искал доказательства связей нашей компании с нацистами.
— И разумеется, ничего не нашел, — отозвалась Керр. — Ни малейших улик.
— Совершенно верно. Но как только публика узнала о его подозрениях... — Ла Пьер не закончил фразу.
— Наверное, это плохо сказалось на ваших делах. Иными словами, вы не против моих поисков, но не хотите, чтобы о них стало известно до тех пор, пока я не дам в романе благожелательный отзыв о вашей компании?
— Да, да, я рад, что вы меня понимаете. У нас есть опыт успешного сотрудничества с несколькими достойными доверия исследователями. Мы допускали их к архивам после окончания рабочего дня. Вас устраивает такой вариант?
— Ну что ж... — Керр задумалась. — Пожалуй, я могу изменить свой распорядок. Уж очень меня интересует ранняя история «Донка и Ла Пьера».
— Замечательно. Договорились. Мы предупредим охрану. Я и сам частенько засиживаюсь допоздна. Но выносить документы из здания нельзя. Сотрудник архива покажет вам, что и где находится, научит обращению с самыми старыми бумагами.