Обыскав распростертого охранника, он достал бумаги, написанные по-арабски, и солидную пачку купюр и вытащил из кобуры «кольт» 45-го калибра. Ему вспомнились слова, сказанные Ахметом, начальником охраны: «Джеймс, не пытайтесь подкупить охранников. По нашим меркам они получают очень неплохие деньги, их даже можно считать богачами». Молодой Монтроз убрал деньги в карман. Затем он перетащил бесчувственное тело на кровать и разорвал простыню на узкие полоски, с помощью которых туго связал охраннику руки и ноги и заткнул рот. После чего бегом вернулся к столу и погасил свет.
Осторожно шагнув в раскрытую дверь, Джеми бесшумно запер ее за собой, повернув массивный бронзовый ключ, затем прошел до конца длинного коридора, как делал это уже на протяжении нескольких недель, к арке, ведущей во внутренний двор. За долгие ночи, разглядывая двор сквозь забранные решеткой окна, он успел выяснить, что виллу патрулируют двое часовых с автоматическими винтовками за плечом и пистолетами в кобуре. Облаченные в белые арабские халаты, они неторопливо расхаживали по двору, встречаясь у восточной и западной стен, после чего разворачивались и шли в обратном направлении.
Покрытая белой штукатуркой арка, к которой приблизился Монтроз, выходила в восточный двор. В тусклых отсветах, падающих из главного здания, вдалеке виднелась внешняя стена. Присев на корточки, парень затаился в темноте, дожидаясь, когда покажутся оба часовых. Им предстояло встретиться у побеленной стены, на равном расстоянии от северных и южных ворот, запертых, непреодолимых. Но его ожидало разочарование. Часовые, встретившись, закурили и принялись болтать друг с другом. Удар, нанесенный Халилу, достаточно сильный, чтобы лишить охранника чувств, не угрожал жизни; в этом не было необходимости. Однако теперь Халил мог с минуты на минуту прийти в себя, и у него будет множество способов произвести громкий шум, привлекая внимание часовых: пинать ногой стулья, сбросить со стола посуду, разбить телевизор, – великое множество способов.
Молодой Монтроз не шевелился, уставившись на двоих бахрейнцев, мысленно умоляя их продолжить патрулирование. Однако те и не думали расходиться и продолжали болтать, то и дело смеясь вполголоса над очередной шуткой. Джеми Монтроза прошиб пот. В арабских монархиях Персидского залива царят суровые законы, и степень наказания определяет тот, кто сочтет себя оскорбленным… Но о чем он беспокоится? Его «изоляция» является совместной операцией Бахрейна и правительства Соединенных Штатов!
Впрочем, так ли это? Вот в чем был главный вопрос, ибо Джеми никак не удавалось убедить себя, что ему говорят правду. То, что с ним случилось, не лезло ни в какие ворота! Мать обязательно нашла бы способ связаться с сыном – любой! – и сообщить ему, хотя бы намекнуть о том, что происходит. И думать иначе было чистейшим бредом, полным сумасшествием!
Ну вот, дождались! Громкий шум, раздавшийся в комнате, где держали взаперти Джеми, за которым последовали стоны и приглушенные крики, донесшиеся из зарешеченного окна. Затем грохот разбитой стеклянной и фарфоровой посуды и, наконец, треск ломающегося дерева. Часовые бросились к восточному окну, и Джеми затаил дыхание, с ужасом ожидая худшего. Но этого не произошло! У них не было фонарей!
Часовые закричали что-то по-арабски, указывая в противоположные стороны. Один побежал к северным воротам, другой устремился к арке, где притаился в темноте молодой Монтроз. Второй часовой пробежал мимо него, торопясь добраться до его комнаты. Вдруг по всему периметру виллы вспыхнули прожектора, залившие ярким светом внутренний двор.
Но у восточной стены до сих пор никого не было. Это его единственный шанс! Выскочив во двор, Джеми стремительно подбежал к восьмифутовой стене и подпрыгнул так высоко, как еще никогда не прыгал. Обдирая ногти в кровь, он ухватился за неровности в камне, карабкаясь вверх. Повинуясь панике, парень взобрался на гребень стены и только тут заметил, что руки его залиты кровью. Сверху стена была не только усыпана битым стеклом, но и затянута колючей проволокой с острыми как иглы шипами.
Джеми задумался на секунду – на долю секунды: «Непредвиденное препятствие. Оценить обстановку. Как поступил бы на моем месте папа?» Лихорадочно блуждающие лучи прожекторов сошлись на его застывшей фигуре. Оставив мысли, подчиняясь инстинкту, молодой Монтроз перевалился через стену, и тяжело упал плечом на землю. Правую руку пронзила острая боль, но Джеми решил, что сможет это пережить. Главное – вырваться из своей такой «уютной» тюрьмы.
Припустив что было духу, он добежал до грунтовой дороги и стал голосовать проезжающим мимо машинам. Водители грузовиков и легковушек не обращали на него внимание, но наконец рядом с ним остановилось такси. Шофер обратился к нему по-арабски.
– Сэр, я вас не понимаю, – задыхаясь, произнес молодой Монтроз. – Я американец…
– Американ? – радостно воскликнул таксист. – Ты есть американ?
– Да! – лихорадочно закивал Джеми, счастливый тем, что водитель хоть как-то владеет английским. – Здесь где-нибудь поблизости есть… консульство или американское посольство?
– Посоль американ! – просияв, воскликнул водитель, тряся головой словно цыпленок. – Манама… улиц Шальх-иса!
– Посольство?
– Да, да…
– Отвезите меня туда – срочно! – Сунув руку в карман, Монтроз вытащил пачку банкнот и плюхнулся на заднее сиденье.
– Айее, американ! – торжествующе воскликнул бахрейнец. Такси с ревом понеслось по дороге.
Через шестнадцать минут, проехав по трем мостам, машина оказалась в столице Бахрейна – городе Манама. Джеми спрятал кровоточащие руки в складках рубашки. Выглядывая в окно, он видел вывески на незнакомом языке, слышал непривычные звуки. Целые кварталы небольшого города были полностью погружены в темноту, прохожие на пустынных улицах встречались редко. В то же время другие районы были ярко освещены, витрины магазинов ломились от экзотических товаров, из громкоговорителей неслись ближневосточные мелодии; здесь на улицах было людно. Монтроза младшего в первую очередь поразило обилие американских военных моряков.
– Посоль американ! – воскликнул водитель, указывая на розовое с белым здание на улице Шальх-иса.
Джеми посмотрел в ту сторону – что-то было не так! Перед величественными входными дверями из темного полированного дерева стояли четверо в арабских одеяниях, по двое с каждой стороны. При беглом взгляде их можно было принять за охранников, однако посольства Соединенных Штатов все без исключения охраняются американскими морскими пехотинцами. А те немногие посольства, которым требуется внешняя охрана в ночное время, никогда – никогда не привлекают для этой цели штатских граждан страны пребывания. Такое было не просто неслыханно – это было равносильно самоубийству. Монтроз младший побывал во многих странах и знал это наверняка.
Объяснение могло быть только одно: эти четверо арабов из белоснежной виллы на побережье Персидского залива!
– Не останавливайся! – воскликнул Джеми, стискивая таксисту плечо с силой молодого борца. Он ткнул пальцем, указывая на улицу впереди. – Отвези меня к свету, к людям… к магазинам!