- Все остальное - уже только детали, - продолжил Талейников. - Я буду в машине прямо около входа. Как только я закончу свою работу, если таковая для меня найдется, я пройду внутрь и помогу тебе. Ведь труп необходимо будет забрать вместе с Уоверли и пристроить где-нибудь по дороге.
- У мертвых нет имен, - медленно проговорил Скофилд. Он встал и снова подошел к окну. - Тебе не кажется, что чем ближе мы подходим к ним, тем больше становимся на них похожи?
- Мне кажется, - ответил русский, - что твоя стратегия не заключает в себе ничего необычного. Мы не просто получаем в свои руки преемника Матарезе, мы обязаны его заполучить. Да и какого преемника! Секретаря по иностранным делам Англии! Понимаешь ли ты, что это значит? Мы должны представить его мировой общественности, и все будут слушать его. Уж его-то слова должны быть услышаны! Заставить мир услышать их - вот наша задача!
Из спальни донеслись звуки невнятного тревожного бормотания, перемежавшиеся слабыми вскриками.
- Это будет продолжаться до утра, - проговорил русский. - При таком количестве наркотиков мы имеем еще не самый худший исход.
- Да, я знаю, - ответил Скофилд, прислушиваясь.
- Ну, я пошел. - Русский поднялся, поправляя пальто. - Я позвоню тебе в девять или десять утра, а днем, возможно, заеду. Мы должны будем согласовать детали, условиться о сигналах и тому подобных вещах.
- Хорошо. Это мы сделаем. Куда же ты идешь? Ты можешь остаться здесь, если хочешь.
- Думаю, что нет. Как и в Париже, здесь есть десятки подходящих мест. Я знаю их так же, как и ты. Кроме того, я должен изучить улицы, подыскать машину. Ведь нельзя же без подготовки, без рекогносцировки браться за работу на новом месте.
- Нет, конечно нет. Необходима подготовка.
- Тогда спокойной ночи. Береги ее.
- Буду стараться.
Русский вышел было из комнаты в холл, но в этот момент Скофилд заговорил снова:
- Талейников!
- Да?
- Я сожалею о том, что произошло в Ленинграде.
- Да... да... Спасибо.
Входная дверь закрылась, и Скофилд остался один на один с той, которая стала его судьбой, - Антонией. Она с трудом приходила в себя после стольких испытаний.
Еще не наступило наше время, глядя на спавшую Антонию, думал Скофилд. Можешь ты это понять, девочка?
Тони на мгновение очнулась, словно Брэй высказал мысли вслух и разбудил ее. Она приоткрыла глаза, зрачки блуждали, но через секунду зрение ее сфокусировалось - она узнала Брэя.
Она прошептала его имя.
- Ты поправишься, ты скоро поправишься, они не ранили тебя. Боль, которую ты чувствуешь, причиняет не рана, не побои. Это от химических препаратов. Скоро все пройдет, поверь!
- Ты вернулся...
- Да!
- Не уходи снова... пожалуйста, только не без меня...
- Я не оставлю тебя.
Глаза ее вдруг расширились, рот исказила гримаса, обнажились белые зубы. Она напоминала раненое животное, упавшее на снег... Внезапно душераздирающий вопль вырвался из ее груди, и она вновь потеряла сознание.
Завтра, моя любовь, моя единственная любовь. Завтра приходит с солнечным светом, мы это знаем. И тогда боль пройдет, обещаю тебе. И обещаю тебе кое-что еще, моя несчастная любовь, запоздалая, последняя любовь моей жизни. Завтра, нет, сегодня, сегодня ночью... я доставлю сюда этого негодяя, и кошмар кончится. Талейников прав: мы изничтожим его, сломаем ему хребет. Он изведает такое, чего никто не испытал. И мир услышит нас! Когда это произойдет, моя любовь, моя обожаемая возлюбленная, и ты и я будем свободны. Мы уедем отсюда, туда, где ночь не приносит кошмары, но сулит сон, дает не смерть, не страхи, не злобу мрака. И мы будем свободны, потому что Беовулф Агата исчезнет, испарится, ибо он сделал не так уж много хорошего...
Но одно действительно благое дело он должен сделать сегодня!
Антония пришла в чувство спустя несколько часов. За это время Брэй успел подготовиться к вечерней встрече, подобрав даже одежду потемнее. Талейников, не сговариваясь с ним, оделся почти так же: свитер, бриджи, высокие ботинки на шнурках, - все темных тонов. Оба знали, какая экипировка надежна и удобна.
Русский появился вновь и теперь сидел в соседней комнате за столом, изучая автомобильный атлас. Его интересовал кратчайший путь до небольшого частного аэродрома к югу от Хэдди.
- Здесь идут густые лесные массивы, - заметил русский, - вполне подходящее место, чтобы припрятать наш багаж. "Груз" можем и с вертолета сбросить.
- Время Сеймондса! Он должен вот-вот позвонить, - взглянув на часы, сообщил Брэй. - Когда он позвонит, Тони спустится вниз и оплатит счет мистера Эдмонто-на. Мистер Эдмонтон - это я. Она вернется сюда вместе с посыльным, который заберет наши вещи и спустит их на лифте к автомобилю, взятому напрокат опять-таки на имя мистера Эдмонтона, а потом поедет по направлению к Колчестеру. Там Антония будет ждать нас в ресторане "Боннерс" до половины двенадцатого. Если обнаружатся какие-то отступления от нашего плана или она понадобится нам, мы сможем дозвониться до нее без особого труда. Если же она не получит от нас известий, то отправится в Нейлэнд, в отель "Двойная корона", где для нее будет заказана комната на имя Викери. Есть еще вопросы?
В этот момент зазвонил телефон. Все трое одновременно взглянули на аппарат, понимая, что с этим звонком пришло их время. Брэй поспешил к столу и, лишь дождавшись второго звонка, снял трубку.
Он ожидал услышать что угодно, любые инструкции, приветствия либо откровенную информацию о том, что может произойти, но то, что он услышал, уши его отказывались воспринимать. Сеймондс кричал, как безумный, одолеваемый кошмарами.
- Они все мертвы! Это настоящая резня! Уоверли, его жена, дети, трое слуг... мертвы. Что вы сделали, черт возьми?
- Бог мой! - простонал Скофилд, стараясь не потерять рассудок и подбирая необходимые слова. - Роджер, слушайте меня. Именно это я пытался предотвратить! - Он прикрыл трубку рукой, ища взглядом Талейникова. - Уоверли убит, убиты все, кто был в его доме.
- Как? Каким образом?! Метод! - прокричал русский. - Есть ли какие-либо знаки на теле убитых? Какое оружие? Узнай это все быстро!
Брэй покачал головой.
- Это мы узнаем позже. - Он достал микрофон и приготовился продолжать, но Сеймондс был невменяем:
- Это ужасно! Боже мой, это самая страшная картина, которую мне приходилось видеть. Их всех перерезали... как животных!
- Роджер! Возьмите себя в руки! И внимательно слушайте меня. Этот случай является доказательством того, о чем я вам говорил. Уоверли, видимо, был посвящен в некоторые обстоятельства одного дела... И, как следует из случившегося, знал очень много. Поэтому его и убрали. Поверьте мне, я действительно не мог связаться с ним в то время, чтобы предупредить.