– Это был всего лишь тактический маневр. Мы решили: еще не время выступать в открытую против Америки и Европы.
Ахметов прищурился.
– А теперь? Время настало?
– Скоро настанет, – невозмутимо ответил гость. – Очень скоро. И вы нам поможете.
– Что я должен делать?
– Для начала? Организуйте демонстрацию, двадцать третьего февраля, в День защитника отечества. Массовое народное собрание с главным требованием: полностью отделиться от Киева и примкнуть к России-матушке…
Москвич принялся излагать распоряжения Кремля. Олигарх внимательно слушал, приходя во все большее волнение.
* * *
Час спустя человек из Москвы покинул административное здание и спокойно направился к Колонне Славы. Другой россиянин, более высокий, с широким приветливым лицом и фотоаппаратом на шее, отделился от группки рассматривавших монумент школьников и присоединился к товарищу из Тринадцатого управления российского ФСБ.
– Как дела? – спросил он.
– Ахметов согласился. Через шесть дней соберется со своими сторонниками на этой самой площади, прямо у Колонны, – доложил человек с впалыми щеками.
– Сколько их будет?
– В худшем случае двадцать тысяч. В лучшем – вдвое больше. В зависимости от того, как много рабочих и членов их семей выполнят указание.
– Отлично, – воскликнул широколицый, открыто улыбаясь. – Мы заявим, что примем их с распростертыми объятиями, а Европа полюбуется, как среагирует на протест этнических русских Киев.
– А ты? Всю информацию получил?
Высокий кивнул, проводя рукой по цифровому фотоаппарату.
– Изображения, которые мне понадобятся для разработки подробного плана, здесь. Остальное – математические расчеты.
– Ты уверен? Иванов требует абсолютной точности и аккуратности. Ему нужна кровавая резня, а не жалкая, обреченная на провал попытка.
Широколицый улыбнулся.
– Не волнуйся, Геннадий Аркадьевич. Не волнуйся. Главное – достаточное количество взрывчатки, особенно гексагена. И так называемая Колонна Славы подлетит у меня к самой луне.
Близ Орвието, Италия
Восхитительный древний Орвието построен на холме вулканического происхождения в долине Палья, примерно на полпути из Рима во Флоренцию. Отвесные скалы, опоясывающие город, столетиями служили ему природным укреплением.
От шоссе под скалами отходила и сворачивала на запад, к невысокому горному хребту, второстепенная дорога. Вдоль хребта тянулся ряд ультрамодных зданий из стали и стекла. Постройки окружала ограда из цепей и колючей проволоки.
Согласно вывескам у главных ворот располагалось в этом месте Главное подразделение Европейского центра демографических исследований. Подразделение якобы изучало перемещения народов Европы и происходящие в них генетические изменения. Деятели науки из различных лабораторий разъезжали по континенту и Северной Америке, собирая образцы ДНК представителей тех или иных этнических групп, и проводили многочисленные исторические, генетические и медицинские исследования.
В это серое туманное утро в ворота въехал и затормозил у стоявшего особняком здания черный седан «Мерседес». Из него вышли двое мужчин в меховых шапках и темных пальто. Оба высокие и широкоплечие. Первый, славянской наружности, голубоглазый и скуластый, остался нетерпеливо ждать у машины, второй направился к закрытому главному входу здания.
– Имя? – послышался голос с сильным итальянским акцентом из интеркома у стальной двери.
– Брандт, – отчетливо произнес посетитель, поворачиваясь к охранным мониторам сначала лицом, потом боком.
Изображения некоторое время проверял системный компьютер. Интерком снова щелкнул.
– Пожалуйста, введите идентификационный код, синьор Брандт, – сказал тот же голос.
Широкоплечий набрал на клавиатуре у двери код из десяти цифр. Защелкали один за другим открывающиеся замки. Человек вошел внутрь и очутился в ярко освещенном коридоре. Два суровых, вооруженных пистолетами-пулеметами охранника на посту внимательно рассмотрели его. Один кивнул на вешалку для одежды.
– Пальто, шапку и оружие можете оставить здесь, синьор.
Брандт едва заметно улыбнулся, довольный тем, что правила проверки, установленные им же, строго соблюдаются даже по отношению к нему. Это в некоторой степени послужило утешением после печальных новостей, полученных из Праги. Он быстро скинул с себя пальто и наплечную кобуру с «вальте-ром». Повесил их на крючок и снял шапку, под которой скрывалась копна светлых волос.
– Доктору Ренке уже сообщили о вашем прибытии, – сказал один из охранников. – Он ожидает вас в главной лаборатории.
Эрих Брандт, человек с кодовым именем Москва-1, спокойно кивнул.
– Замечательно.
Главная лаборатория занимала почти половину здания. В ней повсюду пестрели компьютерные мониторы, ДНК-синтезаторы, хроматографические камеры, оборудование для электропорации, закупоренные пробирки с реактивами, ферментами и различными химикатами. К лаборатории прилегали специализированные помещения, в которых культивировали для исследований вирусы и бактерии. Тут и там суетились ученые и лаборанты в стерильных халатах, перчатках, хирургических и прозрачных пластмассовых масках, скрупулезно выполняя все, что требовалось для производства очередного варианта ГИДРЫ.
Брандт остановился у двери и, почти ничего не понимая, принялся с интересом наблюдать таинственное действо. Вольф Ренке неоднократно пытался объяснить ему, как осуществляется процесс, но Брандт каждый раз тонул в море научного жаргона.
Он пожал плечами. А надо ли мне в этом разбираться? Бесстрастно убивать я умею, а ГИДРА – оружие, как и все остальные. Только гораздо более совершенное и не простое в применении.
В самом начале требовалось раздобыть образец ДНК потенциальной жертвы – волосинку, кусочек кожи, каплю слюны, носовой слизи или хотя бы жир с отпечатка пальца. Затем искали генетические последовательности, готовили отдельные цепочки ДНК – комплиментарной ДНК – и создавали точные зеркальные отображения последовательностей.
На следующем этапе занимались изменением сравнительно маленького вируса однонитевой ДНК. Удаляли из него все, кроме генов, отвечающих за протеиновую оболочку, и тех, благодаря которым вирус проникал в самое сердце, ядро человеческой клетки. И добавляли умело созданные участки кДНК, полученные из генома жертвы. Видоизмененный вирус помещали в плазмиду, самовоспроизводящуюся кольцевую молекулу ДНК.
Плазмиду внедряли в бактерию Е. коли, распространенную обитательницу человеческого кишечника. Когда количество материала достигало требуемых пределов, вариант ГИДРЫ был готов отправиться к тому, кого планировали убить.
Невидимая, без вкуса и запаха ГИДРА с легкостью примешивалась к любому питью или еде человека. Проникнув внутрь, бактерии поселялись в кишечнике, начинали быстро размножаться и выбрасывать генетически измененные вирусные частицы, которые с кровью распространялись по всему организму.