— Ты видела Илону? — чуть наклонившись, говорила «жердь» своей спутнице. — Ее новый бойфренд еще моложе!
— Скоро она докатится до начальной школы! — подхватила толстушка. — Или до детского сада!
— С ее деньгами можно позволить себе хоть ясли! — прошипела «жердь», ввинчиваясь в толпу, и сразу же оттуда донесся ее восторженный голос:
— Илоночка, солнышко, как ты замечательно выглядишь! Кажется, ты после последней подтяжки сбросила еще двадцать лет!
Между гостями курсировали чернокожие официантки в коротких форменных платьях с кружевными передничками, разнося шампанское, мартини и легкие закуски. Одна из официанток остановилась возле подруг. Надежда Николаевна подхватила с подноса бокал мартини, Алка уцепила сразу несколько бутербродов с икрой и осетриной и прикидывала, как бы взять еще один, с фуа-гра.
— Алка, ты ведешь себя неприлично! — прошептала Надежда.
— Слушай, прекрати, — отмахнулась Алла. Ну вот, я из-за тебя чуть не уронила бутерброд!
Ты мне, слава Богу, не мать и не воспитательница! Уж я знаю, на таких тусовках еды вечно не хватает, все разбирают в первые пять минут, так что лучше заранее запастись! А я сегодня пообедать не успела!
— Мы же решили сесть на диету! — шепотом увещевала подругу Надежда. — Вот кстати есть одна очень подходящая, французская…
— А, знаю! — захохотала Алка. — Утром кекс, вечером секс, если не поможет, отменить мучное!
— Ты с ума сошла! — возмутилась Надежда. О чем ты говоришь!
— Это ты о чем говоришь? — хрюкнула Алка. Какой секс, мужья-то у нас где?
— Да я вовсе не о том, — отбивалась Надежда.
— А ты вообще-то не забыла, зачем мы сюда пришли? — спросила нахальная Алка, дожевывая бутерброд.
— Ничего я не забыла!
А вот все остальные гости, кажется, действительно забыли формальный повод сегодняшней вечеринки. Чтобы напомнить им об этом, через весь зал был натянут транспарант:
«Поможем сохранить культуру малого народа ухти».
В дальнем конце помещения стояла, скромно сложив руки на расшитом бисером переднике, небольшая старушка с бледно-голубыми подслеповатыми глазками. Она удивленно щурилась и разглядывала окружающих ее разряженных людей. Чувствовалось, что ей в этом зале чрезвычайно неуютно. Неожиданно на эту старушку наткнулся толстый мужчина с бритым затылком в жирных складках, облаченный в баснословно дорогой костюм от знаменитого итальянского дизайнера.
— А эту доярку, блин, кто сюда пустил? — проговорил он достаточно громко.
В это мгновение в зале неожиданно наступила тишина, в которой его слова прозвучали особенно отчетливо.
Старушка испуганно захлопала глазами, ожидая, должно быть, что ее сейчас выпроводят. Тут рядом с ней возник жизнерадостный молодой человек с микрофоном, который голосом бодрого идиота выкрикнул:
— Здравствуйте — здравствуйте! Мы бесконечно рады приветствовать вас на благотворительном вечере, целью которого является сохранение культуры древнего народа эхти.., извините, ухти! Я представляю вам… — он достал из кармана листочек и громко прочитал:
— Я представляю вам Степаниду Лопатину, одного из последних представителей народа охти.., извините, ухти!
В зале снова стало тихо, и все — или по крайней мере некоторые из присутствующих — повернулись к скромной старушке.
— Степанида Лопатина, — продолжал молодой человек, — сохраняет и приумножает древние культурные традиции народа ахти.., извините, ухти. Она владеет почти утраченным мастерством народной вышивки, и сегодня мы предлагаем вашему вниманию образцы ее творчества! — он сделал широкий жест рукой, показав присутствующим развешанные по стенам вышитые полотенчики, рукавички и прочие милые предметы домашнего обихода.
— Те, кто хочет поддержать древние культурные традиции немногочисленного северного народа, могут приобрести эти уникальные работы. А теперь, дорогие гости нашего праздника, молодой человек еще прибавил своему голосу энтузиазма, как будто кто-то подкрутил в нем соответствующую ручку, — теперь я хочу поблагодарить наших замечательных спонсоров «Омега-Банк» и лично господина Тудыева, компанию «Северные макароны» в лице госпожи Бонасюк, конный завод «Троянские кони» и его главу Исидора Тверезого, а также отдельно всеми нами уважаемого господина Самородного и госпожу Карину Лисицкую, возглавляющую благотворительный фонд «Ухти-ой».
Во время этой хвалебной речи по очереди выступали вперед и кланялись респектабельные дамы и господа судя по всему, те самые спонсоры.
— Вот она, Алка! — зашипела Надежда, ткнув подругу в бок, когда вперед выступила удивительно белокожая, зеленоглазая женщина с великолепной рыжей гривой, облаченная в длинное, сильно декольтированное платье изумрудно-зеленого цвета. — Это Карина, третья Люськина жена!
— Вижу, — неприязненно проговорила Алла, окинув госпожу Лисицкую оценивающим взглядом. — Ей-то, небось, не приходится изводить себя дурацкими диетами!
— Ну, 1ы, допустим, тоже не очень себя изводишь, — отметила Надежда, взглянув на Аллу, доедающую пятый бутерброд и озабоченно оглядывающую зал в поисках официантки.
— Да, но каждый съеденный кусок я мучительно переживаю, как личное поражение! Да еще и ты постоянно меня пилишь и грызешь! И предлагаешь дурацкие диеты в самый неподходящий момент! Говорила же я, — добавила она вполголоса, — что на этих тусовках всю еду разбирают в первые пять минут.., надо было своевременно запастись…
— А вон тот мрачный тип, — продолжила Надежда, надеясь отвлечь подругу от поисков еды, — это, судя по всему, тот самый авторитет, про которого рассказывала Сонька! — и она указала взглядом на высокого, сухощавого и слегка сутулого мужчину в белом льняном пиджаке, который был представлен как «всеми нами уважаемый господин Самородный». Авторитет время от времени бросал в разные концы зала холодный настороженный взгляд и по-хозяйски придерживал Карину Лисицкую за круглый белый локоть.
— Это не он говорил со мной по телефону! заявила Алка. — Этот не стал бы орать про телефонное хулиганство, а просто послал бы подальше открытым текстом!
— Значит, просто случайный человек тогда у Карины был…
— Давай, чтобы не привлекать к себе внимания, сделаем вид, что осматриваем вышивки! прошептала Алла, неожиданно почувствовав себя неуютно.
— По-моему, как раз это и привлечет к нам всеобщее внимание, — вполголоса ответила Надежда, — особенно, если учесть твое замечательное платье и все эти рассыпанные по нему пружинки…
Тем не менее, подруги подошли к стене с экспонатами и принялись их с интересом рассматривать.
Здесь было вышитое болгарским крестом кухонное полотенце с изображением Чебурашки и крокодила Гены, прихватка для кастрюль с портретом Саддама Хусейна, наволочка, на которой гладью был вышит Филипп Киркоров в наручниках и еще несколько таких же высокохудожественных произведений.