Крейг кивнул и вдруг вспомнил обыск своего сейфа в отеле, произведенный полицией по приказу сверху. Тунгата, должно быть, подозревал, что Крейг является агентом Всемирного банка, мог догадаться, что ему поручили собрать информацию о браконьерстве и заговоре. Именно этим можно было объяснить его яростное противодействие планам Крейга.

— Не хочу думать об этом, — сказал он. — Мне ненавистна сама мысль, но, возможно, вы правы.

— Я уверена.

— Что вы собираетесь делать?

— Передать Питеру Фунгабере собранные доказательства.

— Он раздавит Сэма, — тихо произнес Крейг и мгновенно услышал ответ:

— Тунгата — воплощение зла, Крейг. Он расхититель!

— Он — мой друг!

— Он был вашим другом, — поправила его Сэлли-Энн. — Вы не знаете, кем он стал, вы не знаете, что произошло с ним в лесу. Война может изменить любого человека. А власть могла изменить его еще более радикально.

— Боже мой, как мне жаль.

— Пойдемте со мной к Питеру Фунгабере. Будьте рядом, когда я приведу свои доводы и доказательства против Тун-гаты Зебива. — Сэлли-Энн легонько пожала его руку.

Крейг не совершил ошибку и не ответил на рукопожатие.

— Мне очень жаль, Крейг. — Она еще раз сжала его ладонь. — Правда жаль.

Она убрала свою руку.

* * *

Питер Фунгабера согласился встретиться с ними рано утром, и они вместе отправились к нему в дом на берегу Макилване.

Слуга проводил их в кабинет генерала — огромную практически пустую комнату, выходившую на озеро и раньше служившую бильярдной. Одну стену занимала огромная карта страны, испещренная разноцветными значками. Длинный стол под окнами был завален отчетами, сообщениями и парламентскими документами. В центре не застеленного ковром каменного пола стоял письменный стол из красного африканского тика.

Питер Фунгабера встал из-за стола, когда они вошли в комнату. Он был одет только в простую белую набедренную повязку. Кожа блестела, как отполированная, а под ней шевелились, словно живые кобры в мешке, тугие мышцы. Питер Фунгабера явно поддерживал себя в отличной форме, как и подобало настоящему воину.

— Прошу прощения за мой вид, — произнес он с улыбкой, — но я гораздо комфортней чувствую себя настоящим африканцем.

Перед столом стояли низкие резные скамеечки из черного дерева.

— Я прикажу принести стулья, — предложил Питер. — Здесь редко бывают белые гости.

— Нет-нет. — Сэлли-Энн легко расположилась на скамеечке.

— Вы знаете, что я всегда рад вас видеть, но ровно в десять я должен быть в парламенте, — поторопил их Питер.

— Тогда я сразу перейду к делу, — сказала Сэлли-Энн. — Кажется, мы знаем имя главного браконьера.

Питер уже собирался сесть, но резко наклонился вперед, а взгляд его стал острым и требовательным.

— Ты говорил, что мне достаточно назвать только имя, и ты уничтожишь его, — напомнила Сэлли-Энн.

— Назови, — приказал он, но Сэлли-Энн назвала свои источники и объяснила выводы, как сделала это для Крейга. Питер Фунгабера выслушал ее молча, иногда он хмурился или задумчиво кивал, следя за ходом размышлений.

Потом она сделала заключение — назвала последнее имя в списке.

— Товарищ министр Тунгата Зебив, — тихо повторил за Сэлли-Энн Питер Фунгабера и медленно опустился на стул. Взяв со стола хлыст, он принялся похлопывать им по ладони, глядя поверх головы Сэлли-Энн на висевшую на стене карту.

Молчание продолжалось долго. Первой не выдержала Сэлли-Энн:

— Итак?

Питер Фунгабера опустил взгляд на ее лицо.

— Вы заставляете меня брать из костра голыми руками самый горячий уголь. Вы уверены, что на ваш вывод не повлияло то, как обошелся товарищ Зебив с мистером Крейгом Меллоу?

— Нисколько, — тихо ответила Сэлли-Энн.

— Я так и думал. — Питер Фунгабера посмотрел на Крейга.

— Что скажешь?

— Он был моим другом и оказал мне большую услугу.

— Это было достаточно давно, — заметил Питер. — Теперь он объявил себя твоим врагом.

— Это не мешает мне по-прежнему испытывать к нему чувства любви и восхищения.

— И все же?..

— И все же я считаю, что Сэлли-Энн может быть права, — неохотно подтвердил Крейг.

Питер Фунгабера встал из-за стола и подошел к карте.

— Вся страна напоминает пчелиный улей, — произнес он, рассматривая разноцветные флажки. — Матабелы на грани восстания. Здесь! Здесь! Здесь! Их партизаны концентрируются в лесу! — Он постучал пальцем по карте. — Мы были вынуждены пресечь заговор их безответственных лидеров, целью которого являлось вооруженное восстание. Нкомо — в изгнании, два министра были арестованы по обвинению в измене. Тунгата Зебив — единственный матабел, оставшийся в кабинете. Он пользуется огромным уважением даже у представителей других племен, а матабелы просто боготворят его, считают единственным лидером. Если мы тронем его…

— Ты позволишь ему уйти! — воскликнула Сэлли-Энн. — Ему все сойдет с рук. В этом весь ваш социалистический рай. Один закон для народа, другой для…

— Замолчи, женщина, — приказал Фунгабера, и она повиновалась.

Он вернулся к столу.

— Я лишь объяснял вам возможные последствия поспешных действий. Арест Тунгаты Зебива может ввергнуть всю страну в хаос кровопролитной гражданской войны. Я не сказал, что не предприму никаких действий, но предприму я их, только получив окончательные доказательства и показания независимых свидетелей, непредвзятость которых будет безукоризненной. — Он не сводил глаз с карты. — Мир уже обвиняет нас в геноциде матабелов, хотя мы лишь поддерживаем власть закона и пытаемся определить правила сосуществования с этим воинственным и неуправляемым племенем. В данный момент Тунгата Зебив является единственным разумным умиротворяющим фактором, и мы не можем позволить себе лишиться его без достаточных оснований.

Он замолчал, и заговорила Сэлли-Энн:

— Мы обсудили с Крейгом еще один аспект, который я пока не упоминала. Если Тунгата Зебив является браконьером, прибыли он использует для достижения особой цели. Он ведет скромную жизнь, без видимых признаков экстравагантности, но мы знаем о существовании связи между ним и диссидентами.

Выражение лица Питера Фунгаберы стал жестким, взгляд — просто ужасным.

— Если это Зебив, — пообещал он скорее себе, чем ей, — он не уйдет от меня. И у меня будут доказательства, которые признает весь мир.

— Тогда тебе следует поторопиться, — язвительно заметила Сэлли-Энн.

* * *

— Вы выбрали удачное время для продажи. — Агент по продаже яхт, стоявший в кокпите «Баву», выглядел настоящим моряком в двубортном блейзере и морской фуражке с якорем, купленными за семьсот долларов в магазине «Бергдорф Гудман». Его идеально ровный загар был получен под лампой в нью-йоркском атлетическом клубе. Мелкие морщинки вокруг пронзительных голубых глаз, Крейг был уверен в этом, возникли не от того, что он часто щурился сквозь секстант, и не от тропического солнца в далеких морях, а от пристального разглядывания ценников и цифр на чеках.