— Вернемся к обсуждаемой ночи. Сообщите суду, что вы делали на дороге Карой?
— Ехал в миссию Тути.
— С какой целью?
— Навестить мисс Ниони и поговорить с ее отцом по личному вопросу.
— Вы договаривались о встрече?
— Да, по телефону с мисс Ниони.
— Вы приезжали к ней более одного раза?
— Да.
— Где вы жили во время этих визитов?
— Для меня была построена соломенная индлу.
— Хижина? С циновкой на полу и костром?
— Да.
— Вы не считаете такое жилище не соответствующим своему положению?
— Напротив. Я с радостью живу по обычаям моего народа, если предоставляется такая возможность.
— Кто-нибудь еще размещался в хижине вместе с вами?
— Мой водитель и мои телохранители.
— Мисс Ниони не приходила к вам в хижину?
— Это было бы нарушением традиций и закона племени.
— Обвинитель использовал слово «исифеби». Что вы об этом думаете?
— Он может использовать это слово по отношению к знакомым ему женщинам. Я не знаю ни одной, к кому подходило бы это определение.
Судья снова улыбнулся, а помощник обвинителя ткнул Абеля Кхори локтем в бок.
— Господин министр, кто-нибудь знал о вашем намерении посетить миссию Тути?
— Я не делал из этого тайны. Даже сделал пометку в настольном дневнике.
— У вас есть этот дневник?
— Нет. Я попросил секретаря передать его защите, но его не оказалось на столе.
— Понятно. Вы сообщили водителю о пункте назначения, когда приказывали подготовить машину?
— Да.
— Он утверждает, что вы этого не сделали.
— Значит, его подвела память или на него повлияли. — Тунгата пожал плечами.
— Очень хорошо. Итак, в ту ночь, когда вы ехали по дороге между Карой и миссией Тути, вам повстречалось какое-либо транспортное средство?
— Да, на темной дороге стоял грузовик в противоположном направлении.
— Сообщите суду, что произошло потом.
— Водитель грузовика включил фары, потом мигнул ими три раза. Одновременно он выехал на середину дороги.
— То есть заставил вашу машину остановиться?
— Именно так.
— Что вы сделали потом?
— Я сказал водителю: «Прижмись к обочине, но будь осторожен. Может быть засада».
— Значит, вы не ожидали увидеть на дороге грузовик?
— Нет.
— Вы не сказали: «Вот они, прижмись к обочине»?
— Нет.
— Что вы имели в виду, говоря: «Может быть засада»?
— В последнее время многие машины были атакованы вооруженными бандитами, особенно на пустынных дорогах и ночью.
— Что вы чувствовали?
— Я предчувствовал беду.
— Что произошло потом?
— Мои телохранители вышли из «мерседеса» и пошли поговорить с водителем грузовика.
— Вы могли видеть водителя грузовика со своего места в «мерседесе»?
— Да. Я не знаю этого человека и никогда не встречался с ним прежде.
— Какова была ваша реакция?
— Я был крайне насторожен.
— Что произошло потом?
— На дороге позади нас вдруг появились фары. Потом раздался чей-то голос, приказывавший моим людям сдаться и бросить на землю оружие. Мой «мерседес» окружили вооруженные люди, меня насильно вытащили из машины.
— Вы узнали этих людей?
— Да. Когда меня вытащили из машины, я узнал генерала Фунгаберу.
— Это успокоило вашу тревогу?
— Напротив, я понял, что моя жизнь находится в опасности.
— Почему, господин министр?
— Генерал Фунгабера командует бригадой, знаменитой своими безжалостными действиями по отношению к известным матабелам.
— Ваша светлость, я возражаю! — закричал Абель Кхори. — Третья бригада является частью регулярной армии, а генерал Фунгабера — известный и пользующийся уважением офицер.
— Возражение обвинения оправдано. — Судья вдруг задрожал от ярости. — Я не позволю использовать этот зал для оскорбления выдающегося офицера и его храбрых солдат. Я не допущу, чтобы обвиняемый в моем присутствии распространял межплеменную ненависть и предрассудки. Предупреждаю, я без промедления обвиню вас в неуважении к суду, если продолжите говорить в подобном ключе.
Джозеф Петал позволил своему свидетелю успокоиться в течение тридцати секунд после столь грозной тирады.
— Вы сказали, что ваша жизнь была в опасности?
— Да, — тихо ответил Тунгата.
— Вы были крайне взволнованы?
— Да.
— Вы видели, как солдаты выгружали из грузовика слоновую кость и меха. Как вы отреагировали на это?
— Я решил, что меха и слоновая кость будут использованы каким-то образом, я не знал точно каким, чтобы обвинить меня и убить.
— Возражаю, ваша светлость! — закричал Абель Кхори.
— Последнее предупреждение обвиняемому, — угрожающим тоном произнес судья Домашава.
— Что произошло потом?
— Мисс Джей вышла из машины и подошла ко мне. Солдаты отвлеклись. Я знал, что это — мой последний шанс. Я схватил мисс Джей, чтобы солдаты не могли стрелять, и попытался скрыться на «лендровере».
— Благодарю вас, господин министр. — Мистер Джозеф Петал повернулся к судье. — Милорд, мой свидетель только что перенес достаточно утомительный допрос, могу я просить суд объявить перерыв до завтрашнего утра, чтобы он имел возможность восстановить силы?
Абель Кхори мгновенно вскочил с жаждой крови во взгляде.
— Еще нет и полудня, обвиняемый давал показания менее тридцати минут, и адвокат обращался с ним recteetsuaviter. Для такого опытного и тренированного солдата это не более чем безделица perse, — Абель Кхори от волнения перешел на латынь.
— Мы продолжим, мистер Петал, — объявил судья, и защитнику оставалось только пожать плечами.
— Ваш свидетель, мистер Кхори.
Абель Кхори, попав в родную стихию, впал в лирику.
— Вы показали, что опасались за свою жизнь, но я смею уверять, что вы ощутили приступ вины, смертельного страха возмездия, вы пришли в ужас от перспективы предстать перед народным судом в показательном процессе, от того, что вы можете почувствовать весь гнев этого образованнейшего человека в алой мантии.
— Нет.