Начальник дворцовой охраны узнал Таиту и побежал открывать боковые ворота; когда Таита въехал, он почтительно с ним поздоровался.
– Один из моих людей отведет твою лошадь на конюшню, маг. Царские конюхи о ней позаботятся.
– Фараон во дворце? – спросил Таита, спешиваясь.
– Он здесь.
– Отведи меня к нему, – приказал Таита.
Начальник охраны торопливо повиновался и провел Таиту по лабиринту дворцовых коридоров и залов. Они миновали дворы, некогда покрытые великолепными лужайками, цветниками и звенящими фонтанами с прохладной водой, потом залы, где прежде звучали веселый смех и пение благородных женщин и мужчин, давали представления акробаты, бродячие певцы, танцевали искусные рабыни. Теперь комнаты опустели, сады выгорели, а фонтаны иссякли. Тяжелую тишину нарушали лишь шаги Таиты и его провожатого по каменным плитам пола.
Наконец они дошли до приемной царского зала для аудиенций. В противоположной стене была закрытая дверь. Начальник постучал древком копья, и почти мгновенно раб отворил ее. Таита заглянул мимо него в зал. Там, на полу из плит розового мрамора, скрестив ноги, сидел за низким столиком тучный евнух в коротком льняном одеянии; стол был завален свитками папируса и табличками для письма. Таита сразу узнал его: старший управитель фараона. Именно по рекомендации Таиты он получил это важное назначение.
– Рамрам, старый друг! – приветствовал его Таита.
Рамрам с удивительным для такого тучного человека проворством вскочил и обнял Таиту. Всех евнухов на службе фараона связывали дружеские отношения.
– Таита, тебя слишком долго не было в Фивах. – Рамрам отвел Таиту в свой небольшой кабинет. – Фараон совещается с военачальниками, и его нельзя тревожить, но я отведу тебя к нему, как только он освободится. Таково его желание. Однако это дает нам возможность поговорить. Сколько ты отсутствовал? Должно быть, не один год?
– Семь лет. С нашей последней встречи я посетил многие диковинные земли.
– Тогда я должен рассказать тебе, что у нас произошло за время твоего отсутствия. К сожалению, мало хорошего.
Они сели на подушки лицом к лицу, и управитель приказал рабу принести чаши с шербетом, который охлаждался в глиняных кувшинах.
– Вначале скажи, как здоровье великого, – с тревогой попросил Таита.
– Боюсь, его вид тебя опечалит. Его отягощает бремя забот. Почти все время он проводит в совещаниях с министрами, командующими армиями и правителями номов. Он отправил послов во все страны, покупать зерно и продукты и кормить голодающее население. Приказывает копать новые колодцы, чтобы получать пресную воду вместо грязной речной отравы.
Рамрам вздохнул и отпил из чаши.
– Мидяне и шумеры, морской народ, ливийцы и все прочие наши враги знают о наших несчастьях, – продолжал он. – Они считают, что наше время истекло и мы больше не в силах защищаться, и поэтому собирают войска. Ты ведь знаешь, наши вассальные государства и сатрапы всегда были недовольны тем, что приходилось платить дань фараону. И многие увидели в наших бедах возможность освободиться, поэтому составляются предательские союзы. Множество врагов собирается на наших границах. Страна страшно обеднела, но фараон по-прежнему должен искать людей и припасы для пополнения своих отрядов. И он сам, и его империя напрягают последние силы и вот-вот будут сломлены.
– Более слабый монарх не выдержал бы таких испытаний, – сказал Таита.
– Нефер Сети великий монарх. Но и он, как все мы, ничтожные, в глубине души знает, что боги перестали улыбаться Египту и все его усилия будут тщетны, пока он не вернет божественную милость. Он приказал жрецам всех храмов по всей земле молиться бесконечно. Сам он трижды в день приносит жертвы. И хотя он очень устал и силы его на исходе, половину каждой ночи, вместо того чтобы отдыхать, он молится и общается с другими богами.
На глаза управителя навернулись слезы. Он вытер их куском льняной ткани.
– Такой была его жизнь все семь лет после того, как мать-река отказала нам в разливах и на нас обрушились голод и болезни. Всякого менее сильного правителя это погубило бы. Нефер Сети бог, но у него сердце и отзывчивость человека. Он изменился и постарел.
– Очень огорчительные новости. Но скажи, как живут царица и дети.
– И тут дурные вести. Болезнь не пощадила их. Царица Минтака заболела и много недель стояла на пороге смерти. Она поправляется, но еще очень слаба. Однако не всем царским детям так повезло. Принц Кааба и его младшая сестра Унас лежат в царской усыпальнице. Их унесла болезнь. Остальные дети выжили, но…
Рамрам замолчал: вошел раб, почтительно поклонился и что-то прошептал ему на ухо. Рамрам кивнул, знаком отослал его и снова повернулся к Таите.
– Совет кончился. Я пойду к фараону, скажу, что ты прибыл.
Он встал и вперевалку пошел в глубину комнаты. Там он дотронулся до резной фигуры на стене, и та под его пальцами повернулась. Часть стены отошла в сторону, и Рамрам исчез в отверстии. Едва он скрылся из вида, как из коридора за потайной дверью послышался удивленный и радостный возглас. Последовали быстрые шаги и новый возглас:
– Тата, где ты?
Фараон звал Таиту Татой.
– Я здесь, о великий.
– Ты слишком надолго забыл меня, – проговорил фараон, входя и останавливаясь, чтобы посмотреть на Таиту. – Да, это действительно ты. Я думал, ты так и не ответишь на мои многочисленные призывы.
На Нефере Сети были только открытые сандалии и льняной набедренник, прикрывавший колени. Грудь широкая и мощная, живот плоский и мускулистый. Руки своей формой обязаны долгим упражнениям с луком и мечом. У фараона торс хорошо натренированного воина.
– Фараон. Приветствую тебя. Я твой вечный верный раб.
Нефер Сети шагнул вперед и обнял Таиту.
– Никаких разговоров о рабстве и рабах, когда встречаются учитель и ученик, – заявил он. – Новая встреча с тобой переполнила мое сердце радостью. – Отстранив Таиту на расстояние вытянутой руки, он внимательно посмотрел ему в лицо. – Клянусь милостью Гора, ты не состарился ни на день.
– Ты тоже, – искренне ответил Таита, и Нефер Сети рассмеялся.
– Хотя это и ложь, принимаю лесть как знак доброго отношения старого друга.
Нефер Сети не надел предписываемый традицией парик из конского волоса, и лицо его было не накрашено, поэтому Таита отчетливо видел черты великого. Коротко подстриженные волосы фараона поседели, темя облысело. Лицо избороздили следы времени: глубокие линии возле углов рта, паутина морщинок около усталых темных глаз. Щеки ввалились, кожа нездорово бледная. Таита моргнул, открыл Внутреннее Око и с облегчением увидел: аура фараона светится ровно и сильно, что свидетельствует о храбром сердце и недрогнувшем духе.
Сколько ему лет? – попытался вспомнить Таита. Неферу Сети было двенадцать, когда погиб его отец, значит, сейчас ему сорок девять. Это поразило Таиту. Обычный человек в сорок пять считается стариком и, как правило, умирает, не дожив до пятидесяти. Рамрам сказал правду: фараон очень изменился.