Вскоре он понял, что слышит музыку – серебристые звуки систрумов и дробный стук пальцев по барабанам. Крепче сжав амулет, он медленно повернулся к входу в грот, с вызовом – и в то же время опасаясь того, что может увидеть.
Из пещеры выходила и спускалась по замшелым уступам торжественная процессия. Четыре необычных существа несли на плечах паланкин из золота и слоновой кости. Первым носильщиком был Тот с головой ибиса, бог мудрости. Вторым – Ануке, богиня войны, величественная в своих золотых доспехах, вооруженная луком со стрелами. Третьим – Хех, бог бесконечности и долгожительства, с зеленым, как изумруд, лицом, и раскосыми желтыми глазами; он нес Пальмовый Лист, которому миллион лет. Последним шел Мин, бог плодовитости и плодородия, в короне из перьев ястреба; фаллос его был возбужден и воздет, он торчал между ног, как мраморная колонна.
На паланкине стояла великолепная фигура ростом в два человеческих. В золотом набедреннике. Браслеты на руках и ногах из чистого золота, нагрудник – из золота, усаженный ляпис-лазурью, бирюзой и сердоликом, на голове двойная корона Египта, с головами царской кобры и сокола над лбом. Нагрудник перекрещивали символические цепы власти.
– Приветствую тебя, фараон Тамос! – произнес Таита. – Я Таита – тот, кто забальзамировал твое тело и провел рядом с тобой девяносто дней траура. Я спеленал твое тело мумифицирующими полотнищами и уложил его в золотой саркофаг.
– Вижу и приветствую тебя, Таита из Галлалы, который когда-то был ниже фараона, но станет более могучим, чем любой фараон, живший на земле.
– Ты был правителем всего Египта, величайшего царства. Нельзя быть более великим.
– Приблизься к бассейну, Таита. Посмотри, что тебя ждет.
Таита подошел к краю и посмотрел в воду. У него на мгновение закружилась голова, он пошатнулся. Казалось, он стоит на вершине высочайшей в мире горы. Далеко под ним простирались океаны, пустыни и горные хребты.
– Взгляни на царства земные, – велел фараон. – На города и храмы, на зеленые поля, леса и пастбища. Взгляни на копи и каменоломни, где рабы добывают драгоценные металлы и сверкающие каменья. Взгляни на сокровищницы и кладовые, в которых столетиями копились драгоценные вещи. Всем этим ты будешь владеть и править.
Фараон взмахнул золотым цепом, и картина перед глазами Таиты изменилась.
Могучие армии двигались по равнинам. Конские хвосты на шлемах всадников казались морской пеной. Доспехи, лезвия и острия копий сверкали, как звезды на небе. Боевые кони влекли колесницы. Земля дрожала от топота ног и стука колес. Задние ряды армий скрывались в тучах пыли, так что казалось, войску нет конца.
– Вот армии, которыми ты будешь повелевать! – воскликнул фараон. Он снова взмахнул цепом, и картина опять изменилась.
Таита увидел обширные океаны и моря. По ним плыли флотилии боевых кораблей. Здесь были галеры и биремы с двойными рядами весел, на их парусах красовались драконы и кабаны, львы, чудовища и загадочные твари. Гремели барабаны, задавая ритм гребцам, вода кипела под длинными бронзовыми носами с боевыми таранами. Кораблей было столько, что они покрывали океан от горизонта до горизонта.
– Смотри, Таита. Вот флоты, которыми ты будешь командовать. Ни один человек, ни один народ не сможет противиться тебе. Ты станешь господином над всей землей и всеми ее народами.
Фараон указал цепом на Таиту. Голос Тамоса заполнил воздух, ошеломляя, точно небесный гром.
– Все это в твоем распоряжении, Таита из Галлалы.
Фараон наклонился и коснулся цепом плеча Мина. Гигантский фаллос бога напрягся.
– Ты обретешь бесконечную мужскую силу и плодовитость.
Он прикоснулся к плечу Хеха, бога бесконечности и долголетия; тот взмахнул пальмовым листом миллионолетия.
– Ты будешь благословен вечно молодым телом, здоровым и совершенным.
Фараон коснулся Тота, бога мудрости и знаний, и бог раскрыл длинный изогнутый клюв и резко, хрипло крикнул:
– Тебе будет дан ключ ко всем знаниям, учению и мудрости.
Когда фараон коснулся последней божественной фигуры, Ануке ударила мечом по щиту.
– Ты будешь победителем в войнах, властителем суши, моря и неба. В твоем распоряжении окажутся богатства всех стран, народы склонятся перед тобой. Вот что предложено тебе, Таита из Галлалы. Протяни руку и возьми.
Золотой фараон распрямился и обратил пристальный горящий взгляд на Таиту. Затем носильщики величественно понесли паланкин назад в грот. Видение поблекло и исчезло.
Таита опустился на траву и прошептал:
– Довольно! Я больше не выдержу искушений. Они часть большой Лжи, но смертный не способен противиться им. Вопреки всем моим убеждениям мое сознание стремится принять их как Истину. Они пробуждают во мне алчбу и страсть, которые уничтожат мои чувства и мою бессмертную душу.
Когда он наконец смог покинуть грот и вернуться, Мерен ждал у ворот:
– Я пытался найти тебя, маг. Мне показалось, ты в опасности и нуждаешься в моей помощи, но я заблудился в этих зарослях.
– Все в порядке, Мерен. Не нужно беспокоиться, хотя я высоко ценю твою помощь.
– Тебя спрашивала женщина-врач. Не знаю, что ей от тебя нужно, но чутье подсказывает мне, что верить ей нельзя.
– Я запомню твой совет. Однако, любезный Мерен, пока она была очень добра к тебе, верно?
– Возможно, у ее доброты есть причина, о которой мы не догадываемся.
Сразу после обмена приветствиями Ханна перешла к делу.
– Военачальник Тинат Анкут доставил мне распоряжение Верховного Совета, подписанное властительным Аквером. Прошу прощения за возможные неудобства или неприятности, но мне приказано осмотреть тебя и немедленно представить в совет полный отчет. На это может уйти время. Поэтому я буду очень обязана тебе, если мы пройдем в мой кабинет и начнем немедленно.
Властный тон Ханны удивил Таиту, но потом он сообразил, что приказ Верховного Совета в Джарри все равно что приказ фараона, скрепленный Печатью Сокола, в Карнаке.
– Конечно, доктор. Я готов подчиниться.
Просторный кабинет Ханны располагался в одном из дальних зданий лечебницы; выстроенном из светлого известняка. Все помещения здесь были поразительно аскетичны и не загромождены мебелью. У дальней стены кабинета на каменных полках стояло множество больших стеклянных сосудов. В каждом сосуде в прозрачной жидкости, по-видимому, обладающей свойствами сохранения, плавал человеческий зародыш. Девять сосудов на нижней полке были расставлены согласно срокам извлечения плода из матки. Самый маленький был не крупнее головастика, а самый большой – почти полностью развит.
На верхней полке собрались обезображенные зародыши – у одних было больше глаз, чем нужно, у других недоставало органов, у одного было две гротескные головы. Таита никогда не видел такой коллекции. Хотя он как врач привык к виду искалеченной и увечной человеческой плоти, эта экспозиция внушающих жалость диковин вызвала у него отвращение.